Она вернулась домой только вчера вечером, перед самым Рождеством, хотя обычно делала это одной из первых. В этот раз хотелось задержаться в Хогвартсе подольше, потому что...потому что в объятиях Чонси слишком тепло, слишком безопасно, находиться в этом пузыре настолько хорошо, что высовывать нос в реальный мир не хочется. Но приходится. Есть обязательства, правила, против которых идти она не может, во всяком случае пока.

Родной дом холодный и пустой, все как обычно, не то, чтобы Бекки ждала изменений, чудес не бывает, она достаточно взрослая, чтобы понимать это. Пока родители на работе можно без зазрения совести поспать, не боясь, что прилетит укоризненный взгляд за то, что впустую тратит время. Бездельники ничего в своей жизни не добиваются, так ее учили с самого детства. Из-за этой глупой установки детства нормального она не видела, да и будучи подростком едва ли успела распробовать радость жизни, только сейчас начинает делать первые шаги. Привычный мир пошатнулся, пошел трещинами, ведь кажется, что главное в жизни — быть счастливым, а не каким-то там супер успешным.

Жаль, что было не с кем спорить, так бы Бекки с удовольствием сделала ставку и выиграла бы. Бернис, увидев дочь, первое что делает — пристально осматривает, говорит, что та хорошо похудела, но выглядит бледной, нужно это исправить до завтра, ведь Рождественский прием — очень важно, столько особых гостей туда приглашено. Все сливки магического общества, которые вершат судьбу этого мира, во всяком случае верят в это. Бекс от них тошнит: от вычурных нарядов, да надменных выражений лиц, эти люди неприятны, но быть там ее обязанность, как наследнице семьи.

Что удивительно — в этот раз у нее появляется подобие выбора. Разумеется цветовая гамма выбрана, как семья они должны быть гармоничны. Ребекка долго рассматривает платья, что ютятся в шкафу, выбирает то, что выглядит максимально простым, без этих странных вышивок и камней.

На самом деле, простым это платье не назовешь, плечи открыты, декольте в рамках приличия, но обнаженной кожи слишком много, талия затянута в корсет, шифоновые рукава струятся по рукам, а несколько слоев длинной юбки, к удивлению не добавляют объема бедрам. Может дело в благородном цвете «морской волны»? В общем, ей все равно, весь скорее всего половину вечера проведет в компании такого же скучающего Нейта, они слишком давно варятся в этом, чтобы поддержать друг друга и отвлечь от накатывающей грусти.

Чего Бекки не ждет, так это увидеть знакомые кудри, в этот раз выглядящие более опрятно, потому что ее парень стоит с подносом в руке, предлагая главе семейства Арнклифф напиток. Ей вообще все равно кого они встретят, быть красивой куколкой для нее привычно, сыграть роль не проблема. Именно поэтому по прибытии даже не смотрит по сторонам, не восторгается убранством зала, не делает ничего из того, что должна впечатленная особа. Уже заранее чувствует скуку. Жаль сбежать не получится.

Пальто забирает один из волшебников, обслуживающий этот вечер, девушка кивает и тихо говорит слова благодарности, чем удивляет мужчину. Да, тут даже вежливость является диковинкой. Поправляет локоны, выпадающие из высокого пучка перед зеркалом и оглядывается в поисках отца, семьи всегда должны появляться вместе.

Саммерса видит только когда отец отходит в сторону, сжимая бокал в руке, нужно сделать то же самое, но она уже знает этого официанта, причем гораздо ближе, чем может себе представить кто-либо в этой зале. Сердце стучит, как сумасшедшее, а ладони потеют. Так сложно держать холодное выражение лица, потому что этот парень дорог сердцу, к нему она всегда проявляет искренние чувства и эмоции. Сложнейший выбор. Идеально ровная спина, шаги плавные, словно девушка не шагает, а плывет, каждый стук каблука о каменный пол отражается от стен, Ребекка замирает рядом с официантом, опустившим свой взгляд в пол, ждет, когда он удостоит ее вниманием, — Привет, — уголки губ приподнимаются в маленькой улыбке, взгляд теплеет, — не знала, что мы встретимся здесь, — нотки грусти Чонси уловит обязательно. Приди они как пара, все могло пройти незабываемо, но...

«— Ребекка, чего ты там застыла? Нас ждут,» — довольно грубо говорит отец делая нетерпеливый жест рукой, подзывая дочь и жену, — Через двадцать минут я буду в танцевальной зале, надеюсь, ты будешь там, — шепчет едва слышно, сдерживается, чтобы заговорщицки не подмигнуть, подхватывает бокал с подноса и подходит к Уилльяму Арнклиффу. «— Что это за пацан? Почему ты разговаривала с ним?» — волшебник не переживает, что его услышат, отчитать ребенка — норма, их же надо воспитывать, а у его семьи высокие стандарты... Ну да, как же. — Это мой однокурсник, я поздоровалась, — ни одна мышца на лице не дрогнула, Ребекка отвечает спокойно, монотонно, зная, что Саммерс навострил уши и явно интересуется происходящим. Ей не стыдно за их знакомство, ей не стыдно, что сердце бьется быстрее в его присутствии, но оба знают, что раскрывать особые отношения перед родителями — плохая идея, тем более сейчас...Не время и уж точно не место.

Чонси не говорил, что будет работать на этом приеме, Бекки бы точно запомнила, могла бы подготовиться к этой встрече, чтобы это не было так...ошеломляюще. Первые месяцы нового учебного года в школе прошли необычно, они с Беллой умудрились отдалиться друг от друга настолько, что кажется, будто и не дружили никогда, у нее появился парень, не такой правильный, как всегда хотели родители, а тот, к кому она испытывает настоящие искренние чувства и даже начинает их открыто показывать. Скажи кто подобное еще в августе — рассмеялась бы в лицо.

Сейчас не до смеха, родители рядом и контролируют все происходящее, как обычно. «— Не стоит уделять ему слишком много внимания,» — говорит мистер Арнклифф и идет вперед, здороваясь с другими солидного вида волшебниками — гостями этого вечера. Хорошо, что не оглядывается, иначе точно увидел бы недовольную гримасу дочери. Остается надеяться, что Чонси удастся вырваться с входа, через двадцать минут большая часть гостей перетянется в залы, кто займется тем, что будет вальсировать под живую музыку, кто-то будет обсуждать деловые вопросы, уединившись в более тихом месте. Бекки бы тоже хотела уединиться, но не для того, чтобы решать дела магического мира, ей бы наедине со своим парнем побыть. Вроде бы виделись только вчера, но уже соскучилась, разве так бывает?

Разумеется, Нейт тоже здесь, как всегда опрятный, правильный, идеальный для подобного места. Ребекка знала, что Дугласы будут здесь, они даже договорились скрасить друг другу время, потому что пока взрослые занимаются «важными делами» им тут особо делать нечего, хорошо, когда рядом есть друг. «— Видел твоего на входе,» — вместо приветствия, с доброй усмешкой, говорит парень. В ответ видит лишь кивок и смущенную улыбку. Он все знает, не осуждает, во всяком случае делает вид, но открыто переживает, что его «бывшая» ошибается и этот лохматый хаффлпаффец поиграется с умницей-отличницей и бросит, разбив доверчивое сердце на сотни мелких осколков. — Прикроешь меня? — умоляюще заглядывает в глаза, пока широкая ладонь укладывается под лопатками, чтобы вести в танце. Разумеется друг соглашается, только после этого Бекки удается немного расслабиться, ведь получит свои несколько минут счастья, такие желанные. Это как глоток свежего воздуха для того, что просидел безвылазно в подвале несколько дней.

Оба знают — родители следят, поэтому подростки умело изображают все, что нужно. Рисуют улыбки, тем временем скользя взглядом по всем присутствующим, их должны заметить, прежде чем оба исчезнут с радаров. Музыка затихает, настает время небольшого перерыва и Дугласы собираются все вместе, в то время как своих родителей Бекки не видит, это даже лучше. Сделать вид, что хочет выпить легче простого, тут и правда душновато, поэтому...Изящным движением, отточенным годами, подхватывает бокал с подноса Чонси и отходит на несколько шагов, никто и не обратит внимания. — Мы должны станцевать еще пару мелодий и потом я хочу сбежать, — крошечный глоток, только ради вида, на самом деле пить пунш не так уж и хочется, — ты сможешь незаметно улизнуть? Тебе ничего за это не будет? — хочется смотреть на своего парня, но нельзя, для всех здесь они друг другу никто, ну может лишь однокурсники, но такое тут никого не волнует.

— Я выйду через балкон, надеюсь увидеть тебя там, — выдыхает и чувствует, как подрагивает все тело, от предвкушения, напряжения, которое витает между ними в воздухе, от желания забить на все и коснуться здесь и сейчас: запустить пальцы в непослушную копну волос, обвести кончиками пальцев контур губ и запечатать на них поцелуй, оставив след от помады. Она не стесняется Чонси, но боится реакции родителей, боится скандала, тем более публичного... Привлекать к себе внимание не хочется.

Они снова кружатся в танце с Нейтом, тот подшучивает над дерганной от предвкушения предстоящего свидания, девушкой, чем помогает немного отвлечься. Вообще-то идея довольно опасная, попадись они, никому мало не покажется, а Саммерсу еще и не заплатят за работу, а может и не возьмут в следующий раз. Она не знает насколько это для парня критично, не то чтобы наедине обсуждают финансовые вопросы. Деньги — вторично, возможно так рейвенкловка считает лишь потому, что в ее семье это не проблема.

Натаниэль галантно поддерживает свою спутницу под локоть, когда натанцевавшись юные волшебники идут проветриться на балкон, только там, скрывшись от любопытных взглядов, обнимает крепко, желает удачи и просит не творить глупостей. После рейвенкловцы расходятся в разных направлениях, каждый к своей пассии. Чонси нигде не видно, что заставляет нервничать, вариант, что тому не удастся вырваться как-то не рассматривался и теперь сомнения начинают съедать изнутри, вызывая тревогу.

Бекки вскрикивает, когда ее за талию утаскивают за угол приоткрытой двери в дальней части балкона, пугается, конечно, но увидев кто это сделал, выдыхает, обвивает руками шею и тянется за поцелуем, без лишних разговоров и ненужных приветствий. Только когда ЕГО ладони скользят по талии, плотно обтянутой корсетом, а теплые губы нежно касаются ее собственных, позволяет себе расслабиться и даже тихо замурлыкать от удовольствия.

Им принадлежит все время мира, когда они вместе. Ребекка давно не чувствовала себя такой спокойной, уверенной и защищенной рядом с кем-то и Чонси тот, кто так легко дарит ей эти ощущения. Делает это так, словно это ничего не стоит и будто бы не прилагает никаких усилий.

Горячий шепот так близко к чувствительному уху выбивает воздух из легких, а землю из-под ног. Девушка хочет остаться в этом моменте навсегда. — Мы виделись только вчера, представляешь? — откидывает голову назад, крепко обвивая руками шею парня. Ей не страшно, ведь он тот, кому она полностью доверяет. — Но я даже не представляла как соскучилась, пока не увидела тебя здесь, — Саммерс не растерялся и воспользовался моментом: скользнул губами по тонкой, открытой шее. Так нежно, так приятно, голова кругом. Все ощущается так остро, может потому что они рискуют быть пойманными там, где это совершенно недопустимо? В любом случае, она мурчит от удовольствия, закусывает нижнюю губу, чтобы не издать лишних звуков, способных их скомпрометировать и выдать.

— Что на тебя нашло, — его руки везде, а губы... Как будто они еще не заходили так далеко, но адреналин не дает трезво мыслить, только позволяет раствориться в ощущениях. — Я бы хотела сказать это, но увы, — выпрямляется, с тоской заглядывая в глаза напротив, ласково гладит кудри, — кажется таким неправильным, что они вынуждены будут разойтись, играя свои роли в этом странном спектакле, — Нейт прикроет, у нас есть время, — подается вперед, утыкаясь холодным кончиком носа в нос Чонси. Такой милый в своей наивности жест, но разве есть разница, если приятно?

Арнклифф в платье, красивом, но очень уж неудобном, непривычно выглядеть так, перед Саммерсом, который привык видеть ее в совершенно других аутфитах, — Слишком, да? — улыбается, неопределенно кивая. — Пойдем, здесь довольно холодно, — парень вот успел прихватить шарф, у нее же не было такой возможности. — Здесь есть одно место, — уверенным, уже привычным движением, переплетает пальцы и ведет за собой, — Там всегда пусто и будет слышно музыку, мы сможем потанцевать с тобой, — договаривает уже на первой ступени винтовой лестницы, повернувшись лицом к своему похитителю, оставляя быстрый поцелуй на щеке. — Упс, кажется, остался след от помады, — задорно хихикает, быстро взбираясь вверх.

На чердаке довольно пыльно, но не настолько, чтобы было нечем дышать, все же это довольно роскошное место и проводится тут много мероприятий для магических снобов, к которым сама Бекки, относилась напрямую, точнее, ее семья. — Я нашла это место несколько лет назад, — шагает по просторному «холлу», под аккомпанемент стука каблуков. — Тебе не комфортно здесь? — обводит рукой, что-то неопределенное, имея ввиду не конкретное место, а все вместе, начиная от этого мероприятия, заканчивая убранством и внешним видом самой девушки.

— Я так разволновалась, когда увидела тебя, — искренне делится, все еще гуляя по помещению, — Думала, что ты должен был предупредить, но это так глупо, — тараторит, эмоционально взмахивая руками, — Я ведь тебе тоже ничего не говорила, — потому что не считала нужным, ведь подобные вечера настолько привычны, что не кажется чем-то достойным внимания, но так для нее, у Чонси все, вероятно, обстоит совсем по-другому. — Было бы не честно дуться на тебя, останавливается недалеко от нескольких кресел и крошечного диванчика, словно вернувшихся из эпохи возрождения, — Здесь не идеально, но с тобой мне все равно, — тянет руку вперед, словно подзывая к себе и стоит пальцам соприкоснуться, снова льнет ближе, прячась в теплых руках от всего этого мира.

— Прости, что сегодня я выгляжу так, — сложно подобрать правильное слово, Бекки активно прячет лицо на широкой груди, — ммм, гламурно? Не знаю, — вздыхает, думая о том, что вечер еще не скоро подойдет к концу и снять эту экипировку удастся не скоро, — Мне такое не то, чтобы нравится, но есть определенные правила, которые приходится соблюдать, — вздыхает, но довольно быстро приходит к мысли, что правила-правилами, но, — представляешь сколько правил местных завсегдатаев мы сейчас нарушаем? — о, такое всегда повышает бунтарю Чонси настроение, да и Ребекка рада, ведь гораздо лучше быть сейчас здесь, далеко от посторонних глаз, приподниматься на носочках, чтобы оставить легкий поцелуй на скуле парня, чем выплясывать в чопорном обществе.

— Не понимаю, почему мы так мало целуемся, — растягивает губы в довольной улыбке и тянется за тем, что принадлежит ей по праву. Целоваться с Саммерсом потрясающе, не важно: это быстрый и смазанный «чмок», напористый и требовательный поцелуй или что-то медленное, тягучее, вызывающее тепло внизу живота, заставляющее чувствовать тех самых «бабочек» о которых пишут во всех романтических историях, все не важно, кроме рук на талии, горячих губ и языка и прерывистого дыхания, одного на двоих.