Кристофер Гарланд сидел в одном из глубоких кресел рядом с камином, просматривая свитки с расписанием дежурств старост. На улице было еще прохладно и треск огня в камине создавал уютный контраст с погодой за окнами. Атмосфера в гостиной была обычной для вечера - младшие ученики играли в карты, кто-то спорил о составе квиддичной команды, а за соседним столом сидели будущие выпускники и друзья Дойл — Ройс и Тоби, которые не видели, кто расположился за ними. А этим кто-то и был Гарланд.

— Не могу поверить. Мэри умеет ставить цели и добиваться их. Ты только посмотри, Гарланд теперь как шелковый. -  Послышался смех Ройса, привлекший внимание Криса.

— Это точно. Кто бы мог подумать, что из такого... — Тоби прищурился, делая вид, что подбирает слово. — Правильного старосты получится идеальный парень.

Кристофер поднял взгляд от свитка, ощутив странную насмешку в голосах ребят, которые постоянно его задирали. Разговор становился слишком интересным.

— Да уж. Только Мэри могла поспорить на то, что заставит мистера "Я никогда не нарушаю правила", потерять голову. А потом — бац! Смотри, какая любовь. - Смех выпускника эхом разнесся по комнате, а у Криса в животе всё сжалось в тугой узел.

Спор? Спор! Спор...

Слово застряло у него в голове, как заноза, и отразилось эхом, усиливая боль. Это была шутка? Или правда? Внезапно привычная уверенность в прочности их отношений затрещала, как ветка под ногой. Его пальцы медленно разжались, и свиток с расписанием скользнул на пол.

Поднимаясь с кресла на ватных ногах, староста чувствовал себя как сброшенный с метлы, падению которого радуется команда соперника и чужая трибуна взрывается радостью. Грудь сжала невыносимая тяжесть, и ему казалось, что все взгляды в гостиной устремлены на него. Хотя никто даже не обратил внимания на то, что с ним что-то случилось.

А мир его при этом треснул.

Найти Мэри было легко. Она сидела с подружками на другом конце гостиной и не слышала как парни и дальше продолжили свои насмешки, обсуждая то как Крис дурак.  Когда он остановился перед ней, сомнений не оставалось: либо эта шутка разорвет его сердце, либо всё окажется недоразумением.

— Мэри, нам нужно поговорить. – Молчание и взгляд глаза в глаза. – Давай прогуляемся.

Староста позволил себе остановиться, когда коридор опустел. Повернулся, встретив её взгляд, в котором смешались беспокойство и привычная легкомысленность. Её слова о младшекурсниках звучали так естественно, но сейчас его не успокаивали. Наоборот, они только усиливали то чувство, что поселилось в его груди.

— Это не младшекурсники, Мэри. — Его голос был ровным, но в нём сквозила напряжённость. Кристофер убрал её руку со своего локтя, хотя это движение далось ему с трудом.

Он сделал шаг назад, чтобы создать немного расстояния между ними, и сложил руки на груди. Ему нужно было собрать свои мысли, а она — она так легко улыбалась, словно этот разговор ничего не значил.

— Мэри, я не буду ходить вокруг да около. Твои друзья, те самые старшекурсники... – Он выделил последнее слово, будто оно имело особую важность, хотя видимо так и было, учитывая как она всегда пыталась их впечатлить, вызывая немую ревность у него в груди. — Сказали, что ты начала встречаться со мной на спор. Ради шутки.

Он замолчал, давая своим словам утонуть в тишине и не поглотить их владельца вместе с собой. Тяжело было говорить. Как же тяжело. Казалось, она собиралась возразить, но Крис поднял руку, чтобы остановить её.

— Просто скажи мне правду. Они шутили? Или в этом было что-то ещё?

В глазах Кристофера мелькнула тень отчаяния, которое он не успел спрятать за своей привычной сдержанностью. Даже голос слегка дрогнул. Он хотел верить, что всё это недоразумение, что друзья Мэри просто злые остряки, но где-то глубоко внутри он уже знал ответ. Знал и боялся услышать его от неё.

— Ради Мерлина, Мэри... — Голос Кристофера почти сорвался, он кивнул головой, будто бы уже знал ответ, будто бы гле-то внутри себя подозревал, что всё это не по-настоящему, будто бы... Ох, тяжело. — Скажи мне, что я зря об этом думаю. Скажи, что это неправда.

Крис в замешательстве остановился, изучая лицо Мэри. Он заметил, как она нахмурилась, как внезапно исчезло её привычное легкомыслие. Это не было похоже на её обычное поведение, и именно это подтолкнуло его к тревожному выводу - она знала, о чём он говорит.

Её капризный тон, который всегда вызывал у него раздражение и одновременно невольную улыбку, звучал сейчас фальшиво. Как будто она пыталась укрыться за своей обычной маской беззаботности. Но её взгляд — он был настоящим. В нем мелькнуло что-то, что она пыталась скрыть, но не успела.

Крис отвёл взгляд. Его пальцы нервно сжимали и разжимали манжеты рубашки, и в этот момент он чувствовал себя уязвимым, словно мальчишка, попавший под горячую руку профессора МакГонагалл.

— Хорошо. — Коротко ответил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Пойдем.

Он сделал шаг в сторону ближайшего пустого класса, внутренне борясь с собой. Он как будто бы обнимал самого себя, уговаривая подождать, уговаривая не психовать, уговаривая не расстраиваться. Подождать еще немного.

Когда они оказались в пустом помещении, Крис повернулся к Мэри. Ему казалось, что она старалась держаться спокойно, пока же он, напротив, не мог скрыть своих эмоций - тревога, обида, уязвлённое чувство собственного достоинства и тонкий налет гнева смешались в его взгляде, готовом устроить то ли бурю, то ли взрыв отчаяния, который навсегда изменит их отношения.

— Теперь мы одни. — Сказал он, скрестив руки на груди. Его голос был удивительно спокойным, даже для него самого. — Только без шуток, без увёрток. Я хочу знать правду. Это действительно был спор? Ты… ты правда согласилась на это?

Он сделал паузу, чувствуя, как в горле застрял ком. Попытался прочистить горло. Получилось так себе.

— Я хочу понять, Мэри. Мне нужно это понять.

Добавил Крис тише, опуская взгляд. Его последние слова прозвучали почти отчаянно. Ведь внутри себя он уже знал правду.

Крис застыл, стоя напротив Мэри. Её слова отозвались болезненным эхом в его сознании, каждый звук словно ударял молотом по хрупким остаткам доверия. Он выслушал её до конца, не прерывая, не перебивая. Даже тогда, когда её голос дрогнул, а она сделала шаг к нему, пытаясь завладеть его руками. Он не отдёрнул их, но и не ответил на её жест.

Её признание было словно удар по его гордости, но больнее всего было осознание того, что она была способна так поступить. Ради шутки. Ради спора. Он всегда гордился своей интуицией, своим умением видеть людей такими, какие они есть, но сейчас чувствовал себя наивным ребёнком, который поверил в сказку, только чтобы узнать, что она — ложь.

Он отступил на шаг, едва сдерживая себя, чтобы не дать волю эмоциям. Глубокий вдох, затем выдох. Взгляд, полный боли, разочарования и усталости, остановился на её лице.

— Значит, это правда. Всё это началось как… игра. Спор. Я — просто мишень для ваших развлечений. – Произнёс он тихо, но в его голосе слышалась ледяная сдержанность.

Он замолчал, пытаясь собрать мысли. Внутри него всё смешалось -  гнев, разочарование, сомнение. Но самым сильным было чувство утраты. Он потерял что-то важное. Ту безоговорочную веру в искренность её чувств, которая была для него основой их отношений.

— Ты говоришь, что действительно влюбилась в меня. — Продолжил он, поднимая на неё взгляд, полный боли. — Но как я могу в это верить, Мэри? Как я могу быть уверен, что каждое слово, которое ты говорила мне, было правдой, а не частью этой… игры?

Гарланд замолчал, чувствуя, как голос начинает предательски дрожать. Нельзя было терять контроль. Староста снова встретился с её взглядом, в котором видел отчаяние, сожаление… но этого было мало. Слишком мало, чтобы залатать ту зияющую рану, которую она оставила своим поступком.

— И что ты выиграла? Что ты выиграла в этом споре, Мэри? Чего стоит нынче обманутый староста, который влюбился в тебя по уши? Какие расценки за мою глупость, за мою боль, за любовь, которую я себе позволил? Как это оценили это твои друзья? Что было на кону?

Кристофер молчал. За все шестнадцать лет своей жизни он не помнил момента, когда слова давались бы ему с таким трудом. Обычно каждую фразу он взвешивал и продумывал наперед, стремясь, чтобы она была максимально точной и корректной. А теперь он просто не знал, что сказать. Он смотрел на Мэри, её дрожащие руки, её взгляд — такой полный отчаяния и вины,  и чувствовал, как что-то внутри него ломается.

Ему хотелось верить. Всем сердцем, всем тем, что они пережили за последние четыре месяца. Но воспоминания о её словах раз за разом всплывали перед глазами, как некая заклинательная формула, которую невозможно стереть из памяти.

Мы поспорили, что я смогу покорить твоё сердце.

Это было невыносимо. Неужели всё, что для него значило так много, для неё начиналось как очередная игра? Кристофер наконец поднял голову, но его взгляд был холоднее, чем он сам привык себя видеть в зеркале.

— Мэри. — Голос старосты прозвучал низко, почти сдавленно, но в нем сквозила неприкрытая боль. — Ты говоришь, что всё, что между нами было, настоящее. Но как мне теперь это понять? Как мне поверить, что каждое слово, каждая улыбка, каждая встреча – это не продолжение той самой шутки? Не доказательство, того, что ты в заигралась во что-то и поверила в "нас"?

Он остановился, стараясь успокоить сбившееся дыхание, но внезапно нахлынувшие чувства не дали собраться.

— Я... не знаю, Мэри. Не знаю, смогу ли снова смотреть на тебя так же, как раньше. Каждый раз, когда я захочу тебя обнять, я буду думать об этом проклятом споре. О том, что это была не ты. Что это была игра.

Он сделал шаг назад, словно стараясь создать между ними расстояние, которое стало бы для него своеобразным щитом.

— Ты спрашиваешь, заметил бы я тебя без этого? А как я могу ответить? Ты сама этого не дала мне шанса понять.

В какой-то момент голос сорвался, и Крис отвёл взгляд. А вот Мэри оказалась рядом, гладила его щеке, предлагала сохранить всё, что у них было. Но что у них было на самом деле?

Иллюзия? Спор? Злая шутка?

— Зачем я тебе нужен, Мэри? Зачем? – Крис отнял ее руку от своей щеки, но по-прежнему держал ту в своих ладонях. Держал и смотрел на тонкие пальцы девушки, не имея сил смотреть в глаза Дойл.

Ему было больно, он любил. А что в их отношениях любила она?

Кристофер молчал. Стоя сейчас перед Мэри, он чувствовал себя обескураженным. Всё, что он хотел бы сказать, застряло где-то в горле, словно от страха, что, однажды прозвучав, эти слова уже нельзя будет взять обратно.

Он смотрел на неё – её дрожащие губы, её глаза, полные отчаяния, её руки, которые она так нервно сжимала. В его груди мешались две силы –  гнев и боль. Гнев за то, что всё началось с шутки, с какого-то глупого спора, который для неё, кажется, был не больше чем развлечением. И боль от того, что этот факт стал трещиной, разломом в их отношениях, которые он считал настоящими, крепкими и искренними.

Почему? Почему она сделала это? Почему не остановилась раньше? Почему это чувство предательства теперь должно стать частью их истории?

Крис опустил взгляд на их переплетённые руки. Это прикосновение, которое раньше согревало его, теперь казалось чужим. Он осторожно разжал пальцы, позволяя её руке выскользнуть. Даже её дрожащий голос его не остановил.

– Ты говоришь, что была со мной настоящей, но не будь этого спора, ты бы никогда не обратила бы на меня внимание. Ведь так? Я был для тебя занудным старостой, как и для всех. Я не понравился тебе. Я был просто твоей целью. Игрушкой. Тем, кого так легко можно было обдурить, потому что мои чувства ничего не значат, да? Чувства твоих друзей - да, они для тебя значат что-то, а мои... пустышка.

Его голос немного дрогнул, но он быстро справился с собой. Это была не его слабость, это была его боль. И он знал, что если сейчас покажет её, то может сломаться.

– Ты спрашиваешь, хочу ли я всё разрушить, но разве это не ты разрушила всё в тот момент, когда решила, что я могу быть для тебя игрой?

Он отступил на шаг назад, чувствуя, как между ними словно вырастает невидимая стена. Его сердце кричало, что ему нужно остаться, что, возможно, её слова искренни, что он сам чувствовал то же счастье, о котором она говорит. Но разум не мог проигнорировать факт – его гордость была попрана этим драккловым пари.

– Неужели... Неужели я настолько отвратительный человек, Мэри, что со мной можно начать встречаться только ради спора?