Очередной день без яблочного пирога, и все из-за Гольдштейна. Фэй, притихнув, сидела за столом родного факультета и ковыряла вилкой невкусный говяжий пудинг, пытаясь спрятаться за рыжими головами наследников семейства Уизли. До окончания ужина оставалось каких-то пять минут, поэтому привычный пир на весь мир уже походил скорее на день забастовки домовиков. А ведь волшебница так надеялась успеть перекусить хоть чем-то съестным, не попавшись на глаза однокурснику, от которого ей удавалось скрываться весь этот день!

Дурацкое желание старосты рейвов, которое она так нелепо сумела ему задолжать, подразумевало изображение дракловой парочки на людях. И не то, чтобы Данбар намеревалась выполнять свою часть уговора. Но и не держать свое обещание она тоже не хотела бы. А потому пошла на хитрость, пожертвовав не только сегодняшним завтраком и обедом, но и посещением занятий, что вполне могло грозить ей проблемами с успеваемостью. Вчера же у нее должен был приключиться последний свободный день, да, только доковыляв до Больничного крыла, она оказалась там до самой ночи, сопровождаемая охами и вздохами Помфри и парочки других целителей, которые как-то слишком легко поверили, что гриффиндорка решила раздраконить саламандр на Уходе за магическими существами, за что и получила.

То ли она была не единственной, кто использовал эту отговорку, а то ли слава о ее подвигах значительно опережала саму Фэй, редко заглядывавшую в эту часть замка. Главное, что ни о каком последнем вздохе свободы речи и не шло, а рыжая еще и умудрилась пропустить прошлый ужин, о котором, правда, не могло идти и речи после дурацких зелий, которыми ее напичкали местные колдомедики. Отпустили Данбар уже в ночи, приказав перевязывать пару совсем плохо выглядевших ожогов и мазать те дурно пахнущей мазью, делать что та совсем не собиралась, не взирая ни на какие осуждающие взгляды Келлы. Той самой, с которой они как раз и пересеклись в тот вечер, когда девушка пришла за успокоительными каплями.

Оказалось, что у той не стало кошки. Так что вместо развлечений, пока их не настиг дежурный староста, на которого Фэй в сердцах благополучно наорала, указывая на подарочки из Больничного крыла, как доказательство того, что в этот раз-то она не просто шляется после отбоя, рыжая успокаивала однокурсницу, обсуждая с ней главные воспоминания о питомце, и обнимая, обнимая, обнимая... несмотря на проклятую боль во всем теле.

Иногда, совсем редко, но все же, Данбар могла заткнуться и просто послушать человека рядом, в особенности, когда тому было плохо. Ведь, как известно, лежачьего не бьют, а потому в этот вечер они обошлись без очередной грызни из-за глупостей — Фэй даже сразу сложила свои вещи на место и, не взирая на недовольство желающей выспаться Софи, долго вполголоса рассказывала Тернер, как в их общине прощаются с покинувшими этот мир, пока та не задремала.

И, как итог, сама проспала завтрак, тут же осознав, что вот оно, ее спасенье от мучительного актерства. Правда, играть роль ей все же довелось — однокурсницы, в особенности Эрика, не слишком оценили ее нежелание учиться, поэтому Фэй пришлось искать у себя талант к репризам и прикидываться ветошью, демонстрировать той раны и, незаметно скрещивая пальцы, обязаться, что, если ей только станет плохо, обязательно снова обратиться к Помфри.

Впрочем, этот спектакль сработал лишь сегодня, а о том, как ей выйти из положения завтра, рыжая еще не думала. Делать это на голодный желудок, в целом, было не самой простой задачей. А под внимательные взгляды таких же, как и она, припозднившихся профессоров, чьи занятия она успешно прогуляла, вообще невозможно. Так еще и, не успела она ухватить со стола фруктовый кекс, как вся еда исчезла прочь, заставляя гриффиндорку в сердцах выругаться себе под нос и спрятать лицо в тарелке, заинтересовав кого-то из преподавателей знанием столь звучных слов.

Ее определенно манила идея отправиться на кухню к эльфам, чтобы перекусить хоть чем-то, а не держаться сложившейся крайне эффективной диеты, которая в итоге определенно бы довела ее до голодных обмороков и очередного посещения Больничного крыла. Вот только уже совсем скоро ожидался отбой, и, не то, чтобы рыжая когда-то боялась нарушать правила, но, поскольку она не была студенткой Хаффлпаффа, ей вполне могло «повезти» встретить Энтони на дежурстве, пока она возвращается в родную гостиную.

В жизни Данбар всегда было много проблем, но все эти приключились только из-за дурацкого Гольдштейна и его не менее дурацкого желания. И это не могло не бесить. Вот если бы она тогда только не пропустила тот трюк с вазой...

Отредактировано Selina Moore (13.12.24 12:57)

Вспомнишь солнце — вот и лучик! Правда, Фэй использовала бы совершенно иную версию этой присказки, когда рядом с ней материализовался сам староста Рейвенкло, а она вымученно закатила глаза. Из-за отвратительного говяжьего пудинга, разумеется. Как бы волшебнице ни хотелось избежать этой участи, с этого дня ей предстояло маскировать свое недовольство Гольдштейном под раздражение окружающими его предметами. На кону стояла дуэлянтская честь. И она уже начала активную практику, продолжая закатывать глаза на оставленный кем-то тыквенный сок. И на черничный кекс в руках парня, который выглядел гораздо аппетитнее дурацкого холодного блюда совершенно не аппетитной консистенции. Но принадлежал Тони, а потому заочно попадал в список «редкостной гадости», которую и есть-то не стоит.

— Я вчера пострадала, а еще простудилась. Ты что, не видишь? Даже на уроки не хожу. Кхе-кхе, — совершенно неубедительно соврала Данбар и в очередной раз закатила глаза, а затем понизила голос и зашипела. — Конечно, я отвечаю за свои слова! Я просто была уверена, что ты за ночь образумишься и передумаешь, выдумав другое, нормальное желание. Что же, я слушаю! И можешь даже не благодарить, что тебе не пришлось извиняться передо мной за неудо-... Что ты сделал?!

Рыжая сверкнула глазами и потянула парня наклониться ближе к себе за несчастный ворот рубашки, чтобы перейти на шепот во избежание любой утечки информации через особенно чутких слухом.
— Мерлин! Да ты издеваешься, правда?! Я думала, мы хоть историю выдумаем! Никто же не купится... — рыжая в сердцах начала говорить заметно громче и не сразу, но остановилась, чтобы оглядеться по сторонам на оставшихся зевак, и дернуть Гольдштейна еще ближе, тряся от злости собственным кулаком со все еще зажатой в нем тканью. — Никто, блин, не купится, что мы вот так вдруг начали встречаться! Очевидно, что ты мне совсем не нравился, поэтому это не могло вот так просто... Стой! А что ты им вообще сказал? Гольдштейн. Живо подтверди, что по твоему рассказу это ты меня умолял обратить на тебя внимание, а я до победного отнекивалась, а не наоборот!

Треск ткани под рукой вынудил гриффиндорку ослабить хватку, после чего она могла обратить внимание на то, что со столов начала пропадать и оставшаяся без присмотра еда, коей в том числе оказался и ее злосчастный пудинг, исчезнувший, будто и не бывало.

«Ну что за человек! И поесть не дал!»

— Я уже начала. Поверь, то, что в момент твоего рассказа меня не было рядом, только сыграло нам ну руку, иначе бы весь твой план пошел прахом. — огрызнулась волшебница и недовольно взглянула на предложенный кекс, буто тот был отравлен, сразу отпихивая его обратно.
Предатель-живот, правда, тут же отозвался пронзительным урчанием на весь Большой зал, так что, сдавшись, Данбар уже было потянулась обратно, но быстро заметила, что Тони уже успел укусить тот, оставив след своих слюней. Так что, смирив парня многозначительным взглядом, она отказалась от этой идеи.

— Пойдем. Обсудим. — безотлагательным тоном потребовала она, кивая в сторону выхода.
Раз уж у нее не было возможности отделаться от этого воистину грандиозного идиота, можно было, хотя бы, использовать его, чтобы спокойно добраться до кухни и обратно. А заодно внести важные детали в крайне не правдоподобную историю начала отношений (а на обратную тот был и не способен, как и на что-либо еще!). В обратном случае Фэй можно было даже и не пытаться искать у себя актерский талант, ведь вся его затея развалилась бы еще на самом начале.

«Мерлин, ну почему он не мог загадать что-то другое?»

Вполне возможно, Фэй все же стоило рассмотреть актерское направление в качестве варианта будущего карьерного пути, потому что, наблюдая за той пантомимой, которая сейчас происходила за гриффиндорским столом в Большом зале, можно было запросто сказать, что талант в этой области у нее определенно имелся. Одним только взглядом девушка сначала явно проклинала парня напротив всеми самыми страшными заклятьями и заговорами, а потом кривилась в шоке так, будто он пересказывал ей брит-милу во всех мельчайших интимных подробностях, не веря собственным ушам и мечтая это тут же выбросить из головы да только явно не справляясь с задачей. А затем рыжая и вовсе глядела на него, как на отъявленного дурачка, на которого и обижаться-то не стоило, а которого явно нужно было пожалеть за неимение необходимого количества серого вещества и извилин в черепной коропке.

В общем, можно было запросто заявить, что все услышанное оставило ее под максимальным впечатлением и только каким-то чудом уберегло от подобных впечатлений самого Энтони, по нахальной физиономии которого явно стоило хорошенько пройтись, хотя бы, тем же несчастным черничным кексом, но только жаль было переводить еду на такого придурка.

Она успела только лишь добавить, что «кажется, во многом его недооценивает», вспоминая ужасно прошедшую дуэль, по результату которой и оказалась в этом дурацком положении. Но тут же осеклась и многозначительно посмотрела на рейва, чтобы тот даже не смел цепляться к словам или зазнаваться, после чего выдвинулась прочь из Большого зала, шарахаясь от протянутой руки как от проказы.

И вот уже пять битых минут они ползли в сторону кухни, но на пути все время сновали студенты, а вместе с ними и лишние уши, поэтому Данбар приходилось молчать в тряпочку, не слишком-то наслаждаясь своей компанией, но не имея полноценной возможности заявить об этом. Ведь если и было что-то, во что она искренне верила, так это в правила проведения дуэлей и обязательство их соблюдения, а значит, как бы ей ни было прискорбно признавать подобное, похоже, ей и впрямь предстояло изображать девушку Гольдштейна ближайший месяц. А из этого уже следовало, что она не могла публично оскорблять его или ругать на чем свет стоит, даже если это было крайне необходимо, ведь это бы шло в разрез с их мнимой идиллией. Во всяком случае, пока они не были наедине, а такой момент все никак не выдавался.

— Конечно, нет, я просто мечтаю заглянуть к хаффлпаффцам, — огрызалась она приглушенно, оборачиваясь на очередного однокурсника, кидающего неоднозначный взгляд, только завидя этих двоих вместе. — Все никак не могу поверить своему счастью! — ругалась гриффиндорка куда громче, продолжая мысленно перебирать все возможные варианты, как бы слинять из этого неожиданного рабства. Вот только в голове решительно не появлялось ни одной толковой идеи, а живот раздавался все новыми и новыми симфониями, как бы намекая на то, по какой причине Данбар не суждено было совершить сегодня ни единого невероятного открытия во имя спасения собственной души.

Пропуск оставшихся в марте уроков грозил скорейшим отчислением, а Фэй планировала не только отлично закончить шестой курс, но и справиться с седьмым. Во всяком случае, по тем предметам, которые были необходимы ей для попадания в программу обучения будущих мракоборцев. Поэтому вариант прогуливать и дальше даже не рассматривался, хоть и не казался таким ужасным, как пытка псевдороманом с подобным... с этим.

В конец задолбавшись от того, что у них на пути то и дело оказываются знакомые люди, рыжая толкнула парня в плечо, направляя в сторону не самого примечательного коридора из-за имеющегося буквально в пяти метрах от его начала тупика с тысячным по счету рыцарским доспехом, и перегородила Гольдштейну проход, располагая руки по бокам.

— Ты ждал моих вариантов, так слушай. Предлагаю не надеяться, что странные слухи про любвеобильную слизеринскую блондинку и занудного гриффиндорского старосту спасут положение и признать тот факт, что никто и никогда не поверит в то, что между нами могло что-то там зародиться. Я готова выполнить твое желание — только придумай, какое. Нор-маль-но-е. А вот это вот — откровенный бред, и завтра на уроке никто не купится на то, что... что ты уже успел наговорить. — решительно заявила она, скрещивая руки уже на груди.

— Далась тебе вообще эта Падма! Займись собой, понизь планку и, глядишь, кто-то найдет даже твою лопоухость привлекательной, — добавила Фэй, на деле кривя душой и совсем не представляя ту несчастную, которой мог бы понравиться Тони. — Потому что это не сработает. Никто. Не. Поверит. — с тактом, с ритмом, с расстановкой гриффиндорка продолжала вдалбливать в голову рейвенкловца эту прописную истину, когда к ним за угол с глупой улыбкой вырулил ранее упомянутый Майкл Корнер, интересуясь:
— О чем воркуете, голубки?
После чего Данбар продемонстрировала ему средний палец и выпихнула прочь, смиряя Гольдштейна недовольным взглядом.

— Ладно, блин! Может, и поверит. — вынужденно признала она, но продолжила стоять у него на пути, не решаясь выйти обратно на обозрение заинтересованной публике. — Но надо обсудить детали... Всего! — раздосадовано добавила гриффиндорка, оборачиваясь, чтобы смирить не желающего проваливать восвояси, а так и маячащего неподалеку Майкла уничтожающим взглядом, и сообщить. — Эй, я могу провести время с парнем наедине или ты так и будешь мешать?! — а затем дернуть Тони за локоть дальше в сторону подземелий и заветной еды под не унимающиеся песнопения собственного желудка.

Стукнуть бы Гольдштейна хорошенько, чтобы не выделывался... А в целом, почему бы и нет? Хотя бы, в целях профилактики.

Рыжая уже сжала руку в кулак, когда перед ними открылась дверь на кухню и появилось несколько заинтересованных пар глаз местных домовиков. Так что, гонимая внутренними сомнениями, как те отреагируют на развернувшуюся драку, гриффиндорка все же расслабила руку обратно и прошла внутрь, разве что, толкая старосту Рейвенкло плечом по пути.

Они что, теперь и перед эльфами прикидываться будут?

Многозначительный, красноречивый взгляд волшебницы, направленный прямо на несносного блондина, сменился более мягким, даже заботливым, когда она отвернулась к обитателям кухни и, чуть наклонившись, чтобы не вести разговор сверху вниз, поинтересовалась:
— Привет! А яблочного пирога, случаем, нигде не завалялось?
На что те отрицательно покачали головой, но тут же радостно принялись за работу, заставляя Фэй неловко пожать плечами и, переминаясь с ноги на ногу, направиться к дальнему, чистому столу.
— Мы тут поболтаем немного, ладно? Не хотим попасться, э-э-э, дежурным старостам, если засидимся, — поделилась она, присаживаясь и принимая из рук Скипи наливное яблоко, чтобы не голодать, пока пирог еще не готов. — Спасибо.

С Тони она никогда не была ни столь обходительной, ни столь ласковой. Но он и не заслужил. А вот домовики, в отличие от дурацкого волшебника, ей ничего плохого не сделали, в отряд Дамблдора без особых причин не входили и притворяться девушкой на месяц не требовали. Поэтому им рыжая могла и улыбнуться, и слова благодарности сказать, и даже не испытывать никакого отвращения, чего никак нельзя было ожидать от ее общения с Гольдштейном.

— Пока мы не вернулись к обсуждаемой ранее теме, да, я фанатею от творчества «Ошметков», — гордо заявила гриффиндорка и, укусив яблоко, угрожающе помахала им перед длинным носом рейва. — Но если только попробуешь исполнить что-то из их композиций, еще и публично,  — добавила она с набитым ртом и выставила указательный палец вверх, требуя минуту, чтобы прожевать содержимое. — Так вот, если выкинешь что-то такое, я обещаю, что ничего больше произнести ты не сможешь, потому что без зубов звуки трудно даются. — воинственно сообщила Данбар, и снова беспардонно вгрызлась в яблоко.

Голод — не тетка, да и вообще, никто, кроме тетки, не тетка, пирожка не поднесёт. Поэтому, выбирая, между словесными баталиями и возможностью что-нибудь укусить, она, очевидно, отдавала предпочтение второму. А пока яблоко оперативно исчезало на глазах парня напротив, рыжая потребовала больше деталей:
— А теперь серьезно. Что ты уже успел всем растрепать? Только давай без твоих идиотских шуток и приукрас. И что конкретно ты хочешь от меня, чтобы заинтересовать Падму?
Последние слова Фэй предусмотрительно произнесла приглушенным голосом, на случай, если даже среди домовиков водились сплетницы, готовые брякнуть что-то следующему ночному посетителю, не сильно задумываясь о последствиях.

Отредактировано Selina Moore (25.12.24 10:43)