Пока Чонси посвящал себя великим делам, связанным с появлением неопознанных дырок на его варежках, Салли, к своему стыду, думал о куда более приземленных вещах - о любви. Он прекрасно понимал, что сейчас не время вспоминать о прекрасной светловолосой нифме, которую сегодня утром он встретил в Большом Зале за завтраком. Она была очаровательна в своем стремлении скрыть рвущиеся наружу чувства, но всё же они условились, что не будут афишировать свои глубокие отношения на публике. Не каждый сможет выдержать такой концентрации великолепия в одной очень скромной паре.

       – Ты же там не планируешь в своей голове какую-то похабную песенку про Рождество, снежок и баб из него? А то такие у всех есть. - в очередной раз Саммерс вернул Фоули в реальность, отчего Салли даже постыдился своим мыслям.

     - Прости, - только выдавил из себя хаффлпаффец, боясь признаться лучшему другу, что думал не просто о снеге и Рождестве, а в целом о женщинах. Он внимательно посмотрел на Саммерса, а затем подошел к нему и с силой стянул варежку с дыркой, а затем надел её на свою руку, - Ты извини, друг, но она мне больше подходит. Взамен могу дать это ... - он вытащил из кармана новенькую перчатку ярко-фиолетового цвета с логотипом "Оргии мертвых домовиков", - Вторую куда-то унес Ричи, - он пожал плечами, как бы намекая Чонси, что ему лучше следует следить за своей шишугой и всё-таки запретить ему водиться в плохой компании. С кем именно водится Ричи, Салли не знал, но он был уверен, что шестикурсники частенько наведываются к ним в комнату, чтобы поиграть с чучелом.

       - А что если мы будем петь про любовь? - неожиданно сказал вслух Фоули, пиная под ногами снег и сам того не замечая, скатывая его в ком. - Это не испортит нашу репутацию?