В воздухе пахло озоном и расплавленным воском – характерный аромат, остающийся после вспышек мощных заклинаний. Гул голосов смешивался с короткими выкриками команд, а вспышки магии раз за разом расчерчивали пространство яркими полосами. Кто-то выкрикивал "Протего", отражая удар, кто-то взмахивал палочкой с запозданием и получал пусть и не сильный, но ощутимый толчок от "Экспеллиармуса".

Клуб занимал просторный зал с высокими потолками, стены которого были зачарованы для защиты от случайных попаданий. Заклинания срывались с палочек и сталкивались в воздухе, осыпая все вокруг золотыми искрами. В дальнем конце зала кто-то неудачно применил "Редукто", и раздался глухой хлопок – одно из тренировочных манекенов раскололось пополам.

Чарльз стоял в стороне, наблюдая за происходящим с привычным спокойствием.

Дуэльный клуб всегда был местом, где закаляется характер. Здесь неважно, кто ты – чистокровный аристократ или маглорожденный, только взявший в руки палочку. На ринге каждый равен, и выигрывает тот, кто умеет думать, анализировать, приспосабливаться.

"Техника хорошая, но не хватает точности."

Чарльз не вмешивался без необходимости, но привык замечать детали – неуверенные движения, слишком резкие выпады, промедления, которых не должно быть.

Он стоял, скрестив руки на груди, когда кто-то рядом неосторожно попытался развернуть палочку в слишком широком жесте.

Щелчок.

Заклинание ушло не в цель, ударившись о дальнюю стену. Кто-то выругался.

"Слишком открыто. Нужно меньше суеты."

Чарльз чуть склонил голову, но не вмешался. Ошибки – лучший учитель. Он помнил, как сам когда-то учился – как привыкал к ритму дуэлей, к вспышкам магии, к тому, что секунда промедления может стоить победы.  Сейчас это было его стихией.

Чарльз шагнул ближе, когда инструктор дал сигнал разобраться в парах. Он привык помогать тем, кто только осваивал технику, и не видел в этом ничего унизительного.

"Каждый был новичком. Вопрос лишь в том, как быстро ты станешь лучше."

Заметив, что неподалеку один из младших учеников неуверенно смотрит на свою палочку, он, не раздумывая, подошел.

— Попробуй еще раз. Только на этот раз держи руку ровнее, — спокойно подсказал он.

Юноша кивнул, сосредоточенно вскинул палочку. Чарльз наблюдал.

Дуэльный клуб не был местом для слабых, но он знал одно – если кто-то готов учиться, он заслуживает шанса.

Взгляд Чарльза скользнул к пятикурснице, сосредоточенно тренирующейся чуть поодаль. Он часто ловил себя на том, что смотрит в ее сторону. В последние годы – слишком часто.

Когда он впервые узнал, кем девушка ему приходится, он долго думал, что же это изменит в его жизни. Она не знала правды, но для него многое поменялось. Нанетт стала образом той младшей сестры, которой у него никогда не было. Родным человеком. Тем, кого он хотел оберегать и защищать.

Он знал, что его отец скрывал многое, но тот факт, что у Стюарта старшего есть сестра, о существовании которой тот молчал, удивил даже Чарльза. Ее звали Корделия. Парень нашел ее письма, адресованные отцу, еще до того, как она перестала писать навсегда. Когда-то отец сам вычеркнул ее из семейного древа – слишком легко, слишком просто, словно ее никогда и не существовало.

И теперь перед ним стояла ее дочь – девушка, ничего не знающая об их семейных драмах. В одном он не сомневался. Нанетт не должна узнать об этом раньше, чем будет готова. Их семья – не то, чем стоит гордиться. И он молчал. Не потому, что хотел лгать. А потому, что не был уверен, что имеет право говорить. Но молчание не мешало наблюдать за ней. Не мешало заботиться все это время.

На другом конце зала Нанетт подняла палочку, сосредоточенно смотря на соперника. Она всегда была упорной. Не сдавалась. Даже тогда, когда бой складывался не в ее пользу.

"Хорошо. Увереннее в движениях."

Чарльз не вмешивался, но наблюдал.

Ее противник делает выпад. Слишком резкий. Слишком очевидный. Заклинание пробивает щит. Палочка выскальзывает из ее рук.

Чарльз не задумываясь подходит ближе. Поднимает ее палочку. Протягивает ей.

— Можешь лучше, Нанетт, — говорит он ровно, но без осуждения.

Чарльз смотрит на нее не как наставник. А как тот, кто верит в нее больше, чем она сама. Как старший брат, которого у нее никогда не было.

Он оборачивается к ее сопернику.

— Поменяемся? — в его голосе нет давления, лишь спокойная уверенность.

— Конечно, — тот поспешно кивает, отходя в сторону.

Чарльз перекладывает палочку в другую руку, занимает позицию и, слегка наклонив голову, приглашающе смотрит на Нанетт.

— Еще раз. Нападай!

Он постарается быть рядом, но должен научить ее защищаться, особенно в эти безумные времена.

Заклинание сорвалось с палочки Нанетт быстро и уверенно. На губах Чарльза скользнула одобряющая улыбка, он взмахнул палочкой и ловко отразил заклинание, но не атаковал в ответ, давая девушке возможность продолжить атаку. Палочка привычно и твердо лежала в его руке, следуя за каждым движением. Он помнил, как сам в свое время отрабатывал каждое движение, каждый удар, доводя их до автоматизма. Вначале он часто ошибался: его атаки были резкими, но недостаточно точными. Инструкторы не раз указывали ему на промахи, и ему приходилось учиться терпению, принимать неудачи как часть процесса. Постепенно он научился не только действовать точно, но и читать движения соперника, подстраиваясь под его стиль. Теперь он видел, как Нанетт проходит этот же путь, и понимал, насколько это важно. Тогда ошибки раздражали его, вызывали злость, но теперь он знал, что без них невозможно было бы достичь настоящего мастерства.

Чарльз не стремился к победе – он наблюдал, анализировал, просчитывал каждое движение. В отличие от других, кто полагался на интуицию или грубую силу, он использовал холодный расчет. Пока одни ученики бросались в атаку, надеясь на скорость, а другие отчаянно защищались, он искал баланс, превращая дуэль в интеллектуальную игру, где побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто думает наперед. Он видел ошибки, замечал неуверенные движения, но не вмешивался. Пусть она сама их осознает. Это важная часть процесса обучения. Ошибки давали ценный опыт, помогали понять, где именно нужно приложить больше усилий.

— Хорошо, — заметил он, когда она нанесла особенно точный удар. Он кивнул, давая понять, что это действительно было достойное попадание.

Заклинания раз за разом пронзали воздух, оставляя за собой резкий запах озона и едва уловимое потрескивание. Вспышки магии озаряли полумрак тренировочного зала, отбрасывая мерцающие отблески на стены. При столкновениях они рассыпались ослепительными искрами, а в ушах звенело, словно отдаленный удар колокола. Каждый взмах палочки сопровождался легким порывом воздуха, будто заклинания обладали собственной силой, раздвигая пространство вокруг себя. Где-то неподалеку кто-то закончил спарринг, другой студент опустил палочку, разминая уставшую кисть. Вокруг постепенно начиналась привычная суета – кто-то смеялся, обсуждая удачные моменты дуэли, кто-то бросал короткие реплики, торопясь к выходу. Тренировки заканчивались, но разговоры о них еще продолжались.

Чарльз еще мгновение оставался в стойке, позволяя себе прочувствовать этот момент. Его взгляд скользнул по залу, задержался на учениках, что продолжали обсуждать дуэли, затем снова вернулся к Нанетт. Внутри было ощущение, будто он стоит на грани чего-то важного, того, что уже нельзя отложить. Он медленно выдохнул, отпуская напряжение, затем расслабился и опустил палочку. Его дыхание оставалось ровным – физическая нагрузка была незначительной, он привык к таким тренировкам. Он внимательно посмотрел на девушку. Она действительно серьезно относилась к занятиям. Чарльз видел, как ее пальцы чуть сильнее, чем нужно, сжимают палочку, как ее дыхание выравнивается, но остается глубоким – признак сосредоточенности и сдерживаемых эмоций. Он знал этот взгляд, знал этот настрой. Она не сдастся, даже если силы на исходе. Он одобрительно кивнул и улыбнулся девушке.

— Ты молодец, — сказал он, стараясь удержать добродушное выражение, хотя внутри нарастало напряжение. С окончанием занятия наступил момент, которого он давно ждал. Он собирался позвать ее на разговор после клуба, и теперь этот момент настал. Эту беседу он должен был начать еще давно, но каждый раз находил повод отложить.— У тебя еще есть планы на сегодня?

Ему не хотелось нарушать сложившийся баланс, не хотелось ставить ее в затруднительное положение. Однако в последнее время Нанетт сама искала ответы, и теперь он понимал – этот момент был самым подходящим.

— Не хочешь прогуляться?

Он говорил ровно, спокойно, как обычно, но внутри у него все сжималось. Сегодня он скажет ей правду. Он долго взвешивал этот момент, пытаясь найти идеальные обстоятельства, но понял, что таковых не существует. Нельзя подготовиться к переменам, можно лишь принять их. Возможно, она отнесется к этому спокойно, а может, это шокирует ее. Но он знал одно – если не скажет сейчас, то не скажет никогда. Слова застряли в горле, мысли путались, мешая собраться. Что его ждет – удивление, сомнение, может быть, даже недоверие? Что если она воспримет его слова как попытку влезть в ее жизнь, изменить что-то, чего она не хотела менять? Он вдохнул глубже, собираясь с мыслями. Как бы ни сложился этот разговор, он должен был состояться.