25.12.94. Добро пожаловать во френдзону
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться218.02.25 20:01
А ведь все начиналось как катастрофа.
Когда Реми Бретодо, рослый семикурсник Шармбатона, галантно подставив локоть, довел натанцевавшуюся до боли в ногах Падму до самого входа в факультетскую башню, она и думать забыла о кошмарной мантии Рона Уизли и его поведении на балу. А ведь всего несколько часов назад, стискивая зубы, думала, что за всю эту потрясающую затею не будет разговаривать с Парвати до конца учебного года минимум, и уж точно никогда больше не отдаст той свои конспекты по истории магии, никогда в жизни.
Но карма, как это часто бывает, не всегда оборачивается так, как того ждешь.
- Ну все. Мои обязанности здесь сданы. Отдыхайте, мадемуазель Патил, - мягко отстранившись и отступив на шаг, Реми улыбнулся. Обаятельно так, одними уголками губ, а на щеках появились ямочки, - Да, если хотите, можем прогуляться еще как-нибудь вечером. Познакомлю вас с конями мадам Максим.
- Я... - Падма на секунду растерялась. Как бы весело ей не было сегодня вечером, на продолжение она совершенно не расчитывала. Они ведь и словом до бала не обмолвились, и знает она этого французского студента только по мелким беседам в перерывах между танцами. И то, большую часть времени говорила она - рассказывала ему про то, что движениями в танце в Индии можно рассказать целую историю, показывала жесты, объясняла их значение, - Да, конечно! Кони это здорово.
Она не соврала. Кони мадам Максим и впрямь были потрясающие, только подойти к ним поближе до сих пор не хватало духу, поэтому приходилось любоваться издалека, иногда встречаясь взглядом с их умными, обманчиво кроткими на вид черными, будто обсидиановая гладь, глазами. Подумать только, может быть, удастся даже погладить этих лошадей, не боясь, что откусят половину руки и не заметят.
- Тогда договорились. Держите наготове пару яблок. А лучше побольше, - Реми улыбнулся теперь по-новому, обнажив зубы, и улыбка эта, широкая и искренняя, понравилась Падме гораздо больше предыдущей. Настолько, что она так же широко улыбнулась в ответ. Он протянул широкую, длиннопалую длань, чтобы взять ее маленькую смуглую руку, кратко коснулся губами тыльной стороны девичьей ладони, и был таков. Ну а Падма, сама того не осознавая, прижала к груди руки, и кратко шепнув дверной ручке ответ на загадку ("Чем этого больше, тем меньше ты видишь"), скользнула внутрь факультетской гостиной.
Было тихо, только в камине потрескивал огонь, роняя оранжевые всполохи на белые стены, и отсвечивая золотом на звездах, украшающих потолок. Музыка внизу давно уже играла, и большая часть студентов наверняка если не спала, то готовилась ко сну, обсуждая в спальнях с друзьями богатый на события вечер. Падме и самой не терпелось сбросить туфли с усталых ног, развернуться из слоев сбившейся в танце бирюзовой ткани ее праздничного сари, принять душ и упасть на кровать, воспользовавшись редкой возможностью спать чуть ли не до обеда.
Но, пройдя к камину, она остановилась. И не заметила в первые секунды, что у огня сидит хорошо знакомая светловолосая фигура.
- Тони, ты чего не идешь спать? - поинтересовалась Падма, чувствуя легкое беспокойство.
А она ведь не ошиблась ранее вечером. Все действительно начиналось как катастрофа.
Поделиться321.02.25 16:16
Пурпурная бабочка давно валялась на полу, где-то недалеко от камина.
Кажется, что Тони сам ее швырнул туда, оставшись наедине со своими мыслями и всем пережитым после событий сегодняшнего дня. Смех, возвращавшихся в Башню однокурсников, и их веселые возгласы, и без того выводили из себя. От них он мог лишь отгородиться, скрючившись на диване и потупив взгляд, лишь бы никто не видел желваки на его лице, крепко сжатые зубы и взгляд побитой собаки.
Он не мог никак отправиться спать. Смотрел на танец пламени и много думал. То ли о дружбе, то ли о предательстве, то ли о скрюченной боли, опоясывавшей внутренности. И даже о том, что так гадко, так мерзко был обманут. Ею. Падмой.
Той, которая вернулась в гостиную неприлично поздно, намекая на то, что ее вечер прошел слишком хорошо. И явно тот она не провела с Парвати, а с тем смазливым французом, который решил устроить ей потанцульки. Еще и поговорить с ним решила. Забавно.
Энтони встал, скрестив руки на груди, и посмотрел на Падму с выражением, которое можно было бы назвать прибитым, если бы не напряженная линия его плеч и тот самый взгляд, в котором привычный сарказм уступил место чему-то более личному. Он думал, что к этому моменту уже успокоился. В конце концов, случилось то, что случилось, и мир не рухнул. Он даже нашел себе компанию на бал в лице второкусницы, желающей просто поглазеть на Ведуний и Крама в танце. Ему было плевать, он исполнил мечту девочки, станцевав с ней полутанец, а потом с "типа безразличным лицом" наблюдал, как его подруга, его напарница, его Падма парит в танце с каким-то французом, пока он стоял в стороне, изображая, что ему плевать.
Но вот она перед ним. И ему не плевать. Совсем-совсем не плевать.
— Знаешь, Падма... — Голос Энтони звучал ровно, даже лениво, но в этом спокойствии таилось что-то колкое. — Я думал, что мы с тобой друзья. Даже немного больше, раз уж решился пригласить тебя на бал. Но, видимо, ты так не считаешь раз соврала мне о том, что тебя УЖЕ пригласили. Никогда не поверю в то, что Уизли мог это сделать раньше меня, особенно учитывая как равнодушно он вел себя с тобой там. Вы вообще станцевали хоть один танец? А, хотя, чего это я за тебя переживаю, ты сразу нашла другого. Молодец, девочка.
Гольдштейн на секунду сжал губы, внимательно изучая её выражение лица, будто выискивая там что-то, что могло бы дать ему ответы на вопросы, которые он никогда не задаст вслух. Но обида и горечь, отвесившие ему мысленных тумаков, внезапно помогли сделать шаг вперед.
— Я тебе настолько противен Падма, что теперь мы врем друг другу? Или ты просто боялась, что тебя засмеют, если ты пойдешь на бал с кем-то у кого прозвище "Гоблинштейн"?
Он горестно усмехнулся, но улыбка вышла кривой, больше похожей на болезненный оскал. В груди кололо от злости — на нее, на Рона, на этого проклятого француза, но больше всего — на самого себя. Потому что он никак не мог остаться равнодушным. И хоть сотню раз про себя повторил это самое "плевать", совсем его не ощутил.
А так хотелось! Хотелось забыть и ее, и свои мечты, и это нежное чувство, которое толкало его к ней, даже несмотря на то, что в глазах Патил он никак не мог найти ответного чувства. Хотя готов был ради этого пойти на что угодно.
Отредактировано Anthony Goldstein (21.02.25 16:18)