Иногда Грэм просто ненавидел своих друзей. Особенно Майлза. Ему каким-то невероятным образом удавалось спихнуть на Монтегю свои проблемы, а самому свалить в закат за теплицы с какой-нибудь девицей. Правда, сейчас теплицы были изменены на кабинет профессора Снейпа, где Блетчли отчитывался, как в его чемодане оказались запрещенные в Хогвартсе фейерверки Флибустьера (по наставлению Кассиуса Уоррингтона Майлз заранее привез праздничный салют на выпускной), а спихнутой на Грэма проблемой стал младший брат Блетчли.

    Майлз обещал первые недели после каникул провести с братом, потому что малой до сих пор сильно страдал от потери матери и, по словам друга, чувствовал себя брошенным. Слизеринцу это даром не сдалось, но отец взял с него слово, а так невовремя состоявшийся разговор или даже отработка со Снейпом нарушили планы Майлза, а потому он решил действовать по старой доброй схеме - уломать лучшего друга, чтобы тот решил его проблемы, а точнее всего одну - развлечь Кевина.

    Мальчишка отличался живостью характера и безмерным любопытством. В шахматы он не хотел играть, а вот побегать по замку - самое то. Нянька из Монтегю выдалась так себе, поэтому в первые пять минут, как к нему был приставлен полусиротка, он тут же потерял свой объект наблюдения. Слизеринец уже полчаса ходил по коридорам школы, надеясь встретить Кевина. Не то, чтобы он сильно старался, но всё же знал, что Майлз будет сильно недоволен, тем более это была не самая идиотская просьба друга.

     - Шкуру спущу, когда найду, - прошипел парень, поднимаясь на восьмой этаж. Это было небольшой зацепкой, ведь мальчика всё время твердил, что хочет найти тайную комнату, а Монтегю по собственному опыту знал, что некая таинственная комната в замке есть. И к сожалению, помнил её месторасположение.

     Оказавшись в коридоре, Грэхэм оглядел статуи, а затем двинулся вперед. На него со всех картин смотрели любопытные лица каких-то великих чародеев, нарисованная стая шишуг даже успела его облаять, а одна страшненькая ведьмочка с бородавкой на носу пела строчки из песни Селестины, мать её, Уорлок. Монтегю с ужасом понял, что знает эту песню, так как прошлым летом Ровсток каким-то магическими способом затащила его на концерт, где он несколько минут слушал, как толпа скандировала строки "В любви нет правил, как в квиддиче: главное — не упасть и не проиграть." Святой Мерлин, аж дурно стало.

Отредактировано Graham Montague (27.02.25 00:53)