Нанетт подняла взгляд, когда в калитке появился Тони, и едва заметно устало улыбнулась, но искренне. Она сидела на деревянной лавке, привалившись плечом к вольеру, с рассыпанным на коленях сеном и пухом, запутавшимся в волосах.
— Не поверишь, но я почти обрадовалась тебе. Даже если ты с коробкой, а не мороженым. - Она провела рукой по щеке, отряхивая пыль и пух. — Можешь пока просто посидеть. Только не шуми, один из пушистиков уже решил, что я его мама, и, боюсь, это необратимо.
Затем она глянула на коробку, приподняла крышку и хмыкнула:
— Ага. Поставщик выживания в зоне звериного террора прибыл. Знаешь, это уже второй раз за неделю, когда мне не дают погибнуть от голода. - Взяв половинку бутерброда, который, вероятней всего, миссис Гольдштейн приготовила для сына, Нанетт откусила кусочек и чуть прикрыла глаза от солнца.
— Да, я тут с начала лета и… до конца. Иногда даже сплю. Иногда нет. Но знаешь, это лучше, чем сидеть в душном Лондоне. Думаю, это из-за моих амбиций, ну или я мазохист. Не уверена.
Когда Тони заговорил о Хогвартсе, Нанетт закатила глаза:
— Новый преподаватель по ЗОТИ? Я уже морально готовлюсь к тому, что нас опять будут учить бороться с Богу знает чем с помощью каких-нибудь… эмпатических кругов доверия. Хотя ты прав — галлеон ставлю на пенсионера. Или ещё одного бывшего Аврора на пенсии, который нас пугает историями о том, как потерял руку, борясь с оборотнем.
Она почти расслабилась. Но стоило Тони обернуться и задать последний вопрос, как она резко расправила плечи.
— Прекрасно, — выдохнула Нанетт с ледяным спокойствием, которое, как знал Энтони, всегда предшествовало буре. — Просто великолепно.
Она встала. Медленно. Смахнула с колен пыль и клочок белого пуха, залипший на мантии, и посмотрела на него так, как будто он только что лично поджёг весь заповедник. — Гольдштейн, скажи честно… ты вообще проверял, что за собой закрыл? - Нетта даже шагнула ближе, прищурившись. — Потому что, если я правильно помню, ты вошёл последним. Ты. В руках с коробкой. А калитка, вуаля, открыта. Как думаешь, совпадение? - Тон у неё был почти весёлый, почти шутливый, но Энтони уже знал — это хуже, чем открытое раздражение. Это «ты в беде, дружок, и тебе даже не скажут об этом вслух».
— Так что поздравляю, старший помощник. Твоя смена официально началась с побега. Двадцать пушистиков. Два из них прыгают выше человеческого роста. Один симулирует смерть, если его схватить слишком резко. А ещё один… — она задумалась, — боится мужчин. Особенно громких.
Она выдала ему коробку, торжественно, как артефакт. — Держи. Будешь приманкой. - Только потом, уже выходя за калитку и оглядываясь по сторонам, она чуть смягчилась. Голос стал тише, но все еще с оттенком упрёка. — И нет, не отмазывайся, что ты просто хотел «просто посидеть в тени». Это тебе не прогулка в Хогсмид. Это магозоологический ад в миниатюре. Добро пожаловать.
Она поймала взгляд Энтони и чуть улыбнулась уголками губ. Настоящая Нанетт: раздражённая, командующая, но по-своему довольная, что он здесь.
[DrinkDice=1:20:0:Какой пушистик попался первым?]