Она его видела.

С самого начала, как только он остановился у той смазливой гриффиндрки, раскрыл свою фирменную ухмылку и принялся нести какую-то ленивую чушь, которую он, видимо, считал обаятельной и подготовил заранее. Десфорд наблюдала, стоя поодаль в кругу друзей, которые что-то активно обсуждали, и делала вид, что участвует в беседе, хотя даже не слышала слов друзей. Слова скользили мимо сознания — в отличие от смеха Клайва и его девицы, слишком лёгкого, слишком звучного. Который словно ковырнул ложкой по стеклу внутри неё.

Она стояла там все те пару минут, не отводя взгляда от парочки гриффиндорцев, а потом ушла, поспешно попрощавшись с друзьями. Ушла медленно, с достоинством. Как будто ей было совершенно всё равно.

Конечно, нет. Чувство ревности, которое так резко выросло у нее в груди, крутилось внутри, как червяк выедающий сердцевину у яблока. Рейвенкловка всеми силами пыталась заглушить это чувство, убеждая себя, что ей все равно, но теплые чувства, которые она испытывала к Клайву, лишь сильнее подпитывали внутреннюю ревность.

Сейчас, когда он подошёл, его голос звучал иначе. Не вызывающе, не самоуверенно — тише, осторожнее. Он что-то почувствовал. Конечно, почувствовал. Он не тупой. Нетта останавливается и разворачивается к парню, надевая на лицо маску безразличия.

— Странно выгляжу? — Рейвенкловка вскидывает бровь и слегка ухмыляется, криво, хищно. — Спасибо, Лундквист. Всегда мечтала услышать такой комплимент от гриффиндорского сердцееда. - Она делает паузу, будто оценивая его, потом лениво откидывает с плеча прядь длинных белых волос. — Всё в порядке. Просто... знаешь, бывает, когда понимаешь, что кому-то слишком легко и все равно - выбор, слова, решения, приходится глушить собственные... надежды. - Её взгляд на секунду становится мягче, глубже, но тут же исчезает. Словно она пожалела, что сказала это вслух.

— Не переживай, Лундквист, — тон снова колется, как лёд на озере. — Ты же всё правильно сделал. Милая девочка. Простая. Улыбается в нужных местах. И никаких тебе вечных пререканий. - Она разворачивается, будто собирается уйти, но вдруг замирает и бросает через плечо:

— Желаю вам удачи.

Нанетт стояла у стола, будто рассматривала чей-то забытый пергамент, но в реальности просто давала себе три лишние секунды на вдох. Он коснулся её локтя. Тихо, осторожно, и всё равно это было как ожог. Не от прикосновения, а от неожиданности. От того, что он посмел хотеть объяснений, когда она сама их ещё не приняла.

Дверь за ними захлопнулась, и комната мгновенно наполнилась тем типом тишины, в которой каждое слово — удар. Она выслушала его молча. До конца. Не прерывая. Только сжала пальцы на корешке блокнота, который почти машинально нащупала в кармане мантии. Пустая страница, его имя в уголке, перечёркнутое одной тонкой линией. Потом ещё одной. Для верности.

— Угу, — проговорила она почти тем же тоном, которым когда-то объясняла ему разницу между рунами защиты и подчинения. — Всё правда. Я не сказала. - Она повернулась к нему, наконец взяв себя в руки. Спокойно, даже с той самой вежливостью, которую всегда держала на лице при разговорах с преподавателями.

— Знаешь почему? Потому что я не привыкла просить. Особенно просить кого-то быть рядом. Особенно тебя. - Она сделала шаг в сторону, как будто хотела пройти мимо, но потом остановилась. Всё же решила сказать всю правду.

— Может и ревную, — отчеканила она сухо, почти беззвучно. — А еще я разочаровалась. Это даже ближе. - И всё же в её голосе сквозило что-то слишком хрупкое для обычной Нанетт. Не истерика, не укор, а тонкая, обидная, будто усталость.

— Потому что, видимо, я снова переоценила тебя, - она замолчала и через пару секунд добавила тише, - и себя. - Она устало усмехнулась, вымученно, как человек, у которого больше нет сил быть умной и гордой.

— Ты хотел, чтобы я сказала? — Голос дрогнул, едва, но дрогнул. — А ты хоть раз давал понять, что ждёшь, чтобы я сказала? - Пауза. — Угадай, каково это, каждый день строить с кем-то доверие, дружбу, даже что-то… — она споткнулась, и не договорила. — А потом стоять в коридоре и смотреть, как он ведёт «просто девочку» туда, куда я хотела быть приглашеной.

Она смотрит на него теперь прямо. Ни гнева, ни мольбы. Только чистая и для нее болезненная честность, как будто она вдруг разрешила себе быть настоящей — на одну минуту, и не больше.

— Так что не переживай, Лундквист. Никаких криков, никаких сцен больше не будет. Ты свободен. - Нетта перестала сжимать уголок блокнота и медленно вытянула руку из кармана.

— Просто в следующий раз не прикасайся ко мне, если не знаешь, для чего держишь. - И с этими словами она направилась к двери, намереваясь выйти из класса.

Отредактировано Nanette Desford (13.06.25 07:51)

Нанетт не уходит. Не потому что он стоит у двери, она вполне могла бы пройти мимо, а просто не хочет. Потому что ее признание вдруг разбивает в ней что-то застывшее и тяжёлое, будто треснула корка льда, которую она так тщательно вырастила вокруг всего, что касалось Клайва.

Сначала она просто моргает. Кажется, даже на секунду теряет нить разговора, потому что не ожидала такого поворота. А потом выдает сдержанный смешок. Резкий и не весёлый. Затем выпрямляется медленно, напряжённо, словно удерживая внутри что-то острое, что вот-вот прорвётся наружу.

— Это был не парень. Это был... глупый договор. Моя ошибка. Я думала, что всё под контролем. — Она усмехается, но опять не весело. Губы едва изгибаются, и в этом жесте видится горечь. — Но, видимо, нет. Я... — Она замолкает. Подбирает слова. Осторожно, будто каждое может порезать по живому. — Я просто не знала, что ты смотришь. Думала, что все сделала, чтоб ты не знал. - Ее голос дрожит. Слишком тяжело даются ей эти признания.

Она поднимает взгляд и в нём та злость, которую она обычно прячет под иронией, но не сейчас.

— Мы делала вид, что мы встречаемся, чтобы его бывшая, Офелия, заметила. Я согласилась, потому что... - Десфорд на секунду запнулась, не уверенная в том, что собирается сказать. - Потому что мне казалось, что если ты такой внимательный ко всем, кроме меня, то, наверное, и я могу быть с кем угодно. - Она опускает взгляд, признавая свое поражение, а затем отступает к столу и опирается о край ладонями, чтоб найти поддержку.

— Я терпеть его не могу. Каждый вечер после этих «встреч» я чувствовала себя ужасно. - Нетта пытается сдержать дрожь в голосе, от обиды. — Так что нет, Клайв. Ты не лишний. Ты слишком важный... для меня. Настолько, что я не знала, куда себя деть, когда увидела тебя с той девочкой. Она простая, милая, сразу сказала "да". У нее ни шипов, ни ожиданий. С ней легче, чем со мной. Я понимаю это.

Она встречается с ним взглядом и тишина снова накрывает кабинет. В ней нет упреков, нет претензий, а только тиха, почти незаметная надежда. Нетта будто даёт ему последний шанс. Подать руку, сказать хоть что-то. Потому что большие признания ей не хватит сил.

Она молчит, пока он говорит. Затем пока приближается и пока берёт её за руку. И когда это наконец происходит и его пальцы касаются её, Нанетт не отдёргивается. Наоборот, будто замирает на секунду, боясь, что всё это окажется жестом жалости. Нетта только смотрит внимательно на их сплетенные руки, как будто всё ещё не верит, что его теплая рука касается ее, а пальцы сжимаются на кисти.

Клайв продолжает говорить. Его голос всё такой же легкий, слегка дерзкий, но с ноткой искренности, которую Десфорд всегда слышала, когда слушала не только слова. Услышав слова парня, внутри Нанетт вдруг что-то начало оттаивать, пропуская теплые чувства и наполняя живот бабочками. Это то самое чувство, от которого девочки краснеют и опускают глаза, но Нетта не стала. Она смотрела на гриффиндорца открытым взглядом, полного разливающим теплым чувством, который называют влюбленность.

Когда он обворожительно улыбается и бросает свою шутку, она тихо смеется. И в этом коротком смешке нет колкости, а тепло и признание. — Отбивать… — повторяет она почти шепотом, качая головой,  — не нужно, — отвечает Нанетт, словно не может подобрать лучших слов, но и не хочет. Здесь и сейчас она собирается оставить прежние колкости, споры, специально подобранные слова. Только искренность и свои чувства.

А потом она снова поднимает на него свои глаза, которые горят от нежности и влюбленности, признаваясь Клайву громче любых слов. Рейвенкловка не прячет этот взгляд, а отдает, и надеется увидеть ответ. Почувствовать ответ. Нетта в ответ сжимает ладонь гриффиндорца и водит замысловатые узоры большим пальцем.

Наступает тишина, когда они оба смотрят друг на друга. И Нанетт чувствует, как внутри поднимается внезапное желание потянутся вперед. Она лишь наклоняется ближе, сокращая между ними дистанцию, не понимая, что делать дальше, и позволяя Клайву взять ситуацию на себя.

Нанетт едва ли могла думать. Всё будто замерло в ожидании — воздух, её собственное тело, даже сердце на секунду словно отказалось биться. Когда он приблизился, когда между ними осталась лишь тишина и полвздоха, она поняла, что это действительно происходит. Он целует её. Не в шутку, не на зло, не случайно.

Это был её первый поцелуй.

И она совсем не знала, что делать. Её губы будто стали чужими, слишком мягкими, слишком подвижными. Нетта боялась шевельнуться не так, дышать не так, сделать неловко. Боялась, что он сейчас отстранится и с кривой ухмылкой скажет что-то типичное “ну вот, теперь ты точно всё испортила”. Она мысленно пыталась вспомнить, что читала о поцелуях — как наклонить голову, как не задеть нос, как вообще быть в этом моменте, но всё вылетело из головы.

Её ладони вспотели, пальцы дрожали, но крепко сжимали руку Клайва. Щёки горели и по коже побежали мурашки от того, как близко он был, как тепло от него веяло и как приятно пахло. В животе были легкие волны, будто сотня бабочек хлопали крыльями в беспорядке. Трепет. Лёгкий страх. Неловкость. И что-то ещё, более тяжёлое, большое, расправляющееся внутри.

Когда он не отстранился сразу, не рассмеялся, а наоборот остался, будто не хотел уходить, Нанетт впервые позволила себе поверить, что может, всё это взаправду. Может, это не случайно. Может и он чувствует тоже самое.

Нанетт медленно отвечает. Осторожно и неуверенно, почти робко. Это не страстный поцелуй. Это поцелуй доверия. Но с каждым мгновением она становится увереннее. Словно та самая грань, о которую они всё время спотыкались, наконец исчезает. Она не знала, правильно ли у неё выходит. Было странно и немного влажно. Не как в книгах, но тепло и спокойно.

И когда поцелуй закончился, она не сразу открыла глаза. Просто стояла, почти не дыша. Голова кружилась не только от близости, но и от другого — от внезапной, пугающей, почти светлой мысли: всё. Всё. Больше не нужно делать вид, что ей всё равно. Что он ей не нравится. Что она равнодушна. И больше не надо воевать. Не надо скрываться за колкими словами. Не надо молчать о главном.

Она медленно подняла взгляд. Её щеки пылали. Сердце стучало так громко, что казалось Клайв слышит. И всё же она, с трудом справляясь с голосом, слабо выдохнула:

— Это… значит, что… ты… тоже?.. - Тяжелая пауза. Она сглотнула, опустив глаза, смущаясь. — Что мы… теперь… ну… мы?..

Она чувствовала себя идиоткой. Такой, какой ещё никогда себя не чувствовала. Слова будто выскользнули сами, и тут же захотелось их забрать обратно. Она покраснела почти до корней волос, отводя взгляд, словно если не смотреть, то неловкость станет меньше. Но в груди по-прежнему пульсировало от лёгкой, как облако, радости. От его губ. От того, что он не отступил. От того, что, кажется, она больше не одна в своих чувствах.

Она не знает, как собраться. Не знает, как скрыть всё, что творится внутри. Он целует её в макушку, и от этого простого, почти детского жеста у Нанетт вдруг снова пересекается дыхание. Она зажмуривается, но не от стыда или от страха, а потому что всё, что с ней происходит, слишком. Слишком близко, нежно и неожиданно по-настоящему.

Сердце стучит в горле, в висках, в самых кончиках пальцев, которые всё ещё сжимаются вокруг его руки. Как будто, отпусти она сейчас, и всё исчезнет, как мираж.

Нетта ведь не привыкла к этому - чувствовать так открыто. Всё в жизни Нанетт всегда было по плану: аккуратно разложено, подписано, спрятано под грифом «не трогать». Даже привязанности у неё были аккуратные — те, которые можно контролировать. А тут не получается. Он рушит границы одним взглядом. Одним прикосновением.

— Я… — начинает она, но голос едва не срывается. Она сглатывает, не поднимая глаз. — Я просто не знала, что это будет… так. - Потом выдыхает, чуть смеётся — неровно, будто извиняясь за свою неловкость. — Всё время думала, что, когда это случится, я буду знать, что делать. Что почувствовать и что сказать. - Небольшая пауза. Десфорд смотрит на него из-под ресниц. Взгляд осторожный, будто ищет в нём подтверждение того, что это всё действительно происходит.

— Но сейчас у меня только одна мысль, — признаётся она тихо, по-настоящему. — Я не хочу, чтобы это закончилось. - Нанетт отпускает его ладонь,  только чтобы скользнуть рукой выше, к его запястью, и зацепиться пальцами за край его мантии, как будто просит остаться ближе.

— Ты же… правда хотел этого? — Наконец спрашивает она, почти шёпотом. — Не потому, что это просто момент. Или потому, что я… смутилась. А потому, что ты… - Она запинается, краснеет, и глаза её блестят — не от слёз, а от дрожащего, робкого света надежды, которая всё ещё не смеет в ней укорениться полностью. — Потому что я тоже тебе нравлюсь?