- Шпашиба, - на ходу жуя сэндвич, Скотт, выруливая с кухни, ещё раз, напоследок, благодарит домовиков за снабжение провизией, поскольку завтрак благополучно проспал. Выходные придумали не для того, чтобы вставать в несусветную рань. А эльфы были славными ребятами, готовыми всегда прийти на выручку. Безвозмездно, что самое главное. Иногда Анкрам даже жалел, что у них дома ни одного не обитало. С другой стороны, чистокровность его семьи – одно название. Ни регалий, ни статуса, ни богатств, ни, соответственно, связей у них не было. А за хорошее отношение к маглам и взаимодействию с ними, в рамках «Статута», разумеется, род и вовсе нарекли «предателями крови». Беспокоило ли всё это рейвенкловца? Едва ли. Разве что родители были вынуждены работать чересчур много. В остальном Скотт по большей части даже радовался тому, что все эти заморочки снобов из «высшего общества» его не касаются. По крайней мере, так было до определённого момента.

Ровно до тех пор, пока Скотт не узнал, что девушку, в которую он был влюблен, собираются насильно выдать замуж. За старосту школы. «Серьезно? Что этот чепушила может ей дать, кроме занудных лекций о важности соблюдения правил?». Анкрам в целом со старостами предпочитал не пересекаться, потому что они разрушали всё веселье, как дементоры. Но в некоторой степени относился более или менее, в зависимости от личных качеств и результатов встреч, уважительно. Они же не вызывались на свои посты. Тем не менее Фарли, после столь «радостных» новостей, начинал казаться юному рейвенкловцу особенно неприятным типом. Скотт даже намеренно старался найти в сопернике недостатки и изъяны, чтобы ещё больше его недолюбливать.

Амелия тоже была хороша. То говорила, что против всей этой затеи с браком, а то вдруг милуется с «навязанным» женихом, то просит придумать способ противостояния бабушке, то идет с треклятым Фарли гулять. Анкрам не понимал, что с подругой происходит, и чего та в действительности желала. Это злило и заставляло чувствовать себя беспомощным. Но больше прочего сердце юноше разбивало осознание, что к нему-то девушка ничего не испытывает. Он просто друг. А тот поцелуй, между прочим, до сих пор свербел в его памяти, укоренившись там и отказываясь уходить.

К слову о Фиттлворт. Легка на помине. Скотт видит знакомую рыжую шевелюру девушки, не заметившей его. Парень сдерживает порыв окрикнуть её. Ему кажется, что он вовсе не хочет с ней разговаривать. Анкрам пытается себя в этом убедить. Но безуспешно. Злиться на Амелию где-то в стороне, в одиночестве, гоняя по кругу печальные мысли проще, чем видеть её, ощущать тепло от присутствия, желать увидеть улыбку, услышать голос, смех, почувствовать прикосновения. Всё это, как дурман, туманило голову, заставляя откинуть негатив, и словно зачарованным идти следом. Рейвенкловец провожает девушку до кабинета зелий и какое-то время стоит в нерешительности на пороге. Что ему совершенно несвойственно. А после, выдохнув, заходит внутрь. Как раз в тот момент, когда один из ингредиентов Фиттлворт совершает попытку бегства.

- Почему нет? – Усмехнувшись, Скотт наклоняет голову набок. – Слагхорн преподаёт лучше Снейпа, так что я почти проникся любовью к этому предмету. – Он фыркнул, садясь на стул рядом. – Что готовишь? – Парень загляну сперва в котёл, но поняв, что по цвету и запаху всё равно не определит, это же не суп, наклонился над учебником. – Тебя что-то беспокоит? – Поинтересовался Анкрам, полагая, что выбор рецепта не случаен. – Давай помогу. – И несмотря на то, что юноша пододвинул учебник, чтобы было удобнее читать, речь шла совсем не о зельях.

- Потому что такого времени никогда не было, - хмыкнул Скотт. Что правда, то правда. Он совершенно не видел смысла во всех этих мытарствах и попытках собрать «Превосходно» по всем предметам. Зачем оно, если всё, что в жизни пригодиться, можно по мере этой самой жизни и выучить? Зачем лично ему знать о восстаниях гоблинов, Анкрам не имел ни малейшего понятия. А сидеть на занудной «Истории» это из разряда пыток. Серьёзно, разве можно так с детьми обращаться? Юноша был уверен, что нет, а потому готов был найти сотню причин прогулять урок и найти занятие повеселее. – Но, - он возвёл палец к потолку, пародируя гриффиндорскую деканшу, - всё же некоторые знания и навыки полезны, и, увы, - Скотт вернул свой обычный тон и обречённо вздохнул, - экзамены никто не отменял. Да и как ни крутись, для дальнейшего устройства в жизни требуется хоть что-то наЖАБить. – Рейвенкловец фыркнул. – Хотя вон Хагрид не закончил, но работа у него – сказка. Целый день на свежем воздухе, никаких тебе бумажек и отчетов, ходи по Лесу, отлавливай мелких школьников, туси с кентаврами, ухаживай за зверюшками, и никакого начальства, - впрочем, тут юноша, конечно, поторопился, ибо преподаватель Ухода подчинялся директору, но по мнению Анкрама Дамблдор был прекрасным руководителем, не то что все эти министерские крысы, недаром же ему пророчили место Министра. Уж он бы навёл порядок в стране. – Вот бы мне так. – Немного мечтательно протянул парень.

- Если ты думаешь, что все взрослые большие профессионалы и специалисты, то глубоко заблуждаешься. У всех есть слабые стороны, и они не могут всего на свете. Некоторые даже щитовые чары наложить на себя не могут, представляешь? – Скотт попытался поддержать подругу. – Так что ничего страшного в том, что что-то не получается, нет. С опытом придёт. – Он махнул рукой. – А если не придёт, значит оно и не надо. Может, у тебя откроется талант в сращивании конечностей? Или ты изобретёшь лекарство от ликантропии? Не стоит сдаваться и опускать рук. – Парень был уверен, что Амелия добьётся успеха.

- Да-а-а… - Протянул Анкрам. Чувство ему было знакомо, только вовсе не в выборе будущей профессии. Он знал, чего его сердце желает, хоть разум и говорил, что затея провальная. Скотт не собирался так просто отступать. Даже если ему придётся бодать глухую стену лбом. Он будет. Или сделает подкоп. Даром, что с Рейва. Выход найдёт, обходной путь придумает. Выкрутиться. В конце концов, если бы не это, ночевал бы парень в коридоре, не в состоянии попасть в факультетскую гостиную. – Сомневайся, но делай. – Уверенно сказал рейвенкловец, убеждённый, что упорство и труд все трудности в порошок сотрут. Хоть про него это особо и не скажешь, но там, где ему надо, он проломит себя путь даже через монолит.

- Да, Гольдштейн во сне разговаривает, спать не даёт, - легкомысленно отмахнулся Скотт, надеясь, что это поможет уйти от разговора и заговорит Амелии зубы. – Не высыпаюсь, в общем. – Он пожал плечами, хоть правдой это и не было до конца. А после улыбнулся, вполне искренне, на комментарий подруги. – Я всё тот же, - юноша постарался придать бодрость и весёлость голосу, но поймал себя на мысли, что его задевают слова Фиттлворт. Он ей интересен как шут, чтобы развлекал? Весельчак и балагур, который вытаскивает из рутины, всего лишь? Не как человек, который может быть серьёзным или грустным, со своими переживаниями, а как средство разнообразить досуг? Как там говорится, у богатых свои причуды? Скотт понимал, что по статусу и рядом не стоит, но Амелия всегда ему казалась человеком, не измеряющим людей по положению в обществе. И хоть тон девушки был шутлив, Анкрам воспринял это неестественно остро. Но промолчал, стараясь сохранить лицо. Дружок-то её новый серьёзный, прям будущий министр.

- Давай, - рейвенкловец оживился, когда ему доверили работу по растиранию ингредиентов в порошок, и он усиленно принялся толочь иглы дикобраза. Которые на поверку оказались совсем не тем, за что их принял Скотт.

[DrinkDice=1:8:0:Бабах?]

Отредактировано Sophie Roper (22.07.25 14:25)