- Да подожди ты..., - слова растворяются между библиотечных стеллажей, привлекая лишь внимание блондинистой хаффлпафки с жидкими волосами и сероватым оттенком лица, которая от неожиданности выпускает книгу из рук. - Вот дурак.

Если Алистер хоть немного узнал Бенджамина, то взбесила его не роль папика, а напоминание о колдографии. Неужели Ургхарт действительно привез ему подарок? Парень трясет головой, выгоняя метлой ерунду из головы. Ему требуется срочная зачистка, иначе скоро Бенджамин заполнит собой все пространство, а где же тогда место для самого Брэдли? 

Брошенный в одиночестве, словно девчонкой на первом свидании, и вместо поцелуя на прощание отправленный то ли к самому Люциферу, то ли в дебри прямой кишки Алистер пересиливает свою гордость и прячет учебник по Зельеварению в сумку. Кажется, они только что забили стрелку, а на районе Брэдли это приравнивается к непреложному обету. Он никогда не бросал слов на ветер и уж точно не боится поражения от слизеринского мальчишки. Возможно, Бенджамин даже перестанет встречать по одежке, если надрать его тощую задницу квоффлом.

***

Свыкнуться с тем, что Роджер впредь не будет поднимать командный дух перед матчами, сложно. Накануне летних каникул - после грандиозного исчезновения Амбридж и фейерверков от Уизли - им так и не объявили, кто же займет место славного старика Дэвиса. Потому новость, обрушившаяся громом среди провала на Зельях и перебранки с Бенджамином, застает рейвенкловца врасплох. Он ошарашенно таращится на декана, которому приходится вскарабкаться на стопку книг, чтобы приколоть значок на мантию, и в последний момент сдерживает себя от прицепившегося в Лондоне "WTF?". Флитвик выглядит достаточно радостным, а Алистер думает не столько о возложенной на плечи ответственности (ему не привыкать взваливать на себя целые мешки с дерьмом), сколько о том, что им с Ургхартом, черт его подери, придется пожимать руки на глазах у целого стадиона.
Если они, конечно, не закопают друг дружку в землю этим вечером под лозунгом: "И умерли они в один день".

Часом спустя, прислонившись к деревянной балке за трибунами, Алистер неловко вертит холодный кусок металла между покрытых заусенцами и трещинами пальцев, после чего решительно прячет поглубже в карман брюк, не желая превращать их с Бенджи встречу в сплошную неловкость. Все равно расписание тренировок должны вывесить со дня на день, и Бенджамин увидит фамилию любителя ирисок и рунеспуров в первых строчках списка. Или же длинные языки растреплют новость быстрее, чем Плакса Миртл успеет устроить первый в этом году потоп. Сплетни о романе Ургхарта с Ровсток поди уже обрастают все более пикантными подробностями. Например, датой их свадьбы. Брэдли от обиды пинает трибуну пяткой и запрокидывает голову назад, сжимая веки до пляса огоньков. Сразу пролетают все лестные слова Бенджамина, открывающие миру нутро гаденыша, и Брэдли напоминает себе, почему, вообще, повелся на провокацию и сбежал из гостиной, пряча под мантией метлу. Ургхарт заслуживает, чтобы его поставили на место и стерли улыбочку вседозволенности с лица.

На поле рейвенкловец выходит уже порядком успокоившимся. Пятка немного ноет, и волосы на затылке топорщатся, но зато он больше не похож на подбитого пса, которого пнул хозяин.

- Ты любишь оставлять последнее слово за собой, - невозмутимо произносит Ал, опираясь на потрепанную жизнью "Комету", прутья которой опасно прогибаются от вдавливания в землю. На фоне красивой метлы Бенджамина она смотрится также жалко, как учебник по Зельеварению с выдернутой страницей. Или Феликс Фелицис, из которого выпрыгивает жаба. - Посмотрим, получится ли у тебя оставить за собой последний квоффл.

Брэдли смотрит в упор, без тени смущения и страха, но и без той злости, которая накрывала его в библиотеке или за трибунами. В зеленых глазах скорее жалость, что все свелось к упрямству и гордости. Он не желает превращать спортивную дуэль в очередные попытки задеть чувства друг друга. Они наговорили достаточно гадостей, чтобы теперь разрешить спор более действенными методами.
В тайне он надеется - чего уж лукавить? - завершить спор также, как в Сладком Королевстве, когда ириски столкнулись с лакрицей. 

- Раз уж пригласил на рандеву, то озвучивай правила, - голос звучит уверенно, будто он просчитал исход состязания до малейших деталей. По сравнению с маггловскими разборками, в разгар которых у кого-нибудь обязательно появляется нож или отколотое горлышко бутылки, ему предстоит столкнуться лишь с тремя кольцами, мячом и одним смазливым аристократом. Что может пойти не так? - Выглядишь намного лучше, чем вчера. Я рад, что ты снова... в форме.

Черт. Он запоздало понимает, что искренний порыв больше тянет на сарказм, и сжимает челюсть, чтобы не испортить ситуацию еще сильнее.

Отредактировано Alistair Bradley (25.10.22 11:58)

В отличие от своего соперника, Брэдли топчется на поле без формы, в простом маггловском прикиде, поверх которого натянуты щитки, дабы не проваляться с травмами в Больничном Крыле вместо тренировок. Алистер незаметно сжимает спрятанный под тканью дешевых спортивных штанов значок, когда Бенджамин дерзко заявляет, что новости уже успели добраться даже до тех ушей, которые не интересуются квиддичем. В школе невозможно спрятать тайну - всегда найдутся те, кого очень беспокоит ее наличие.

- С чего бы мне стесняться? Я свой значок не украл, не купил и не выпрашивал, - рейвенкловец пожимает плечами и склоняет голову набок, с любопытством всматриваясь в брюнета. Он догадывается, что дела Бенджамина на своем факультете обстоят не столь радужно, и поддержки у парня не шибко много. - Не вижу смысла кичиться. Меня без неоновых вывесок принимают на должности капитана.

Бровь изгибается домиком в ответ на очень жирный намек, что ночь с Ровсток имеет иное объяснение, и отнюдь не то, о котором треплются за углами. В зеленых глазах мелькает предательский радостный блеск - такой же, каким переливается подброшенная в воздух монетка. Орел насмешливо глядит на мальчишек, словно знает исход поединка.

- Значит, тебе все-таки важно, что я думаю, - довольно ухмыляется Алистер вслед взлетевшему в воздух в сияющем обмундировании слизеринцу. - Не переживай, Ургхарт, я не поверил!

Он подхватывает квоффл и яростно отталкивается от земли, чтобы наверстать разницу в скорости их метел. Полет снимает накопившееся напряжение - еще бы снять спесь с Бенджи, и можно будет пожимать друг другу руки. Алистер не медлит в прелюдии, вырисовывая восьмерки в воздухе и стремительно пикируя к кольцам. Мышцы быстро вспоминают привычные движения, и вот уже рука заносится над головой, чтобы запустить квоффл в крайнее кольцо.

[newDice=1:10:0:удар по кольцам ]

Отредактировано Alistair Bradley (25.10.22 11:59)

- Заметь, это ты ищешь намеки в моих словах, хотя я даже не пытался нащупать подводные камни, - беззаботно улыбается Алистер, принимая пас квоффлом на грудь и делая петлю вокруг слизериснкого капитана. - У кого что болит, тот... сам знаешь. Напрашиваются незамысловатые выводы.

Брэдли довольным пирожком после идеального попадания в кольца соперника возвращается на исходную позицию. Удар получился поистине достойным финального матча. Любому штырехвосту ясно, что в поединке с настоящим вратарем такие фокусы прокатывают нечасто, потому Алистер скорее радуется собственной неплохой форме, а не промаху Ургхарта. Парнишка действительно хорош, и поменяйся они местами, наверняка, надерет ему пятую точку. И все равно Бенджи будет уроком, что не стоит судить соперника по метле. Пусть сначала угонится за ним.

- Черт подери, Ургхарт, - Ал вскидывает руки, зажимая квоффл под мышкой, чтобы тот не улетел вниз. - Да когда ты перестанешь уже защищаться от всего мира? Твоя задница не настолько интересна каждому встречному, чтобы пытаться тебя обидеть.

Рейвенкловец не находит слов, как описать свое возмущение. Бенджи продолжает выпускать иглы, будто еж, даже если Ал не пытается задеть его тонкую душевную организацию, и специально выискивает бордюры, чтобы споткнуться об очередное высказывание рейвенкловца. Неужто так нравится падать и разбивать нос об асфальт, когда Брэдли даже не толкает в спину?

- Свои претензии я высказываю по жизни прямо, - Брэдли стискивает зубы, срываясь вопреки возмещениям метлы (ей не нравится резкая смена скорости) с места навстречу к воротам и со всей дури запуская квоффл поверх шевелюры брюнета. Подпортит немножко прическу - переживет. Ему даже к лицу некоторая небрежность, как на зельях после бессонной ночи или в загоне со штырехвостом. - Приблизительно настолько прямо.

Алистера уж точно нельзя обвинить в малодушии и изворотливости. Он прет напролом и рубит правду-матку, что, наоборот, больно многим не нравится.

- Ты сам-то к прямолинейности готов? - хмыкает Ал. - А то правда, знаешь ли, иногда глаза режет.

[newDice=1:10:0:удар по воротам ]

С губ срывается скулеж дворового пса, когда Бенджи с упрямством, которому бы позавидовал гопник на лондонском районе, выплевывающий «‎Сиги есть? А если найду?», продолжает докапываться до него. Ладонь обреченно шлепает по лбу, и Алистер качает головой, в который раз поражаясь желанию Бенджамина уничтожить все вокруг в пух и прах. Слизеринец подзуживает его, накаливая воздух между ними до непереносимых температур. Добром их встреча не закончится - слишком не все равно им друг на друга.

Он перехватывает квоффл, который без особых преград покорил сердца колец за спиной Бенджи (сердце змееныша покорить куда сложнее), и впивается в мяч с той же силой, с какой пальцы Ургхарта обхватывают древко метлы. Пожать руки, не испачкав летние воспоминания глупой ненавистью и оскорбительными словами, кажется слишком простым решением конфликта. Брэдли жаждет, чтобы этот кучерявый паренек перестал строить из себя недотрогу и ломаться, как целомудренный скромник, признавшись, что ему нужно общество рейвенкловца не меньше, чем Алу любитель лакрицы.
Чертова Амортенция с запахом солодки нехило посмеялась над чувствами Брэдли.

- Зачем выдумывать? Или ты по себе всех судишь? - равнодушно бросает он, запуская очередной квоффл в направлении своей зазнобы, чтобы его драккл подрал. - У тебя желваки заходили, потому что тебе понравилось проводить со мной время. Тебя раздражает, что моя команда не мечтает подлить мне яда в стакан, а тебя терпят лишь из-за страха перед вашим деканом. Я на своей дряхлой метле надираю тебе пятую точку - бедняк, грязнокровка, простак. Ты знаешь, что люди смотрят на тебя, но видят твою фамилию и галлеоны твоего отца. До твоих достижений никому нет дела. До тебя нет никому дела. И ты настолько боишься того, что подпустил меня к себе, что мне - чуть ли не единственному в твоем подкупном окружении - реально не плевать на тебя и твое нутро, что предпочитаешь найти все поводы меня ненавидеть. Ты трус, Бенджамин Ургхарт, а капитан-слюнтяй вряд ли принесет победу команде.

[newDice=1:10:0:берегись, щенок]

Алистер срывается с места, забыв о том, что они на высоте пятидесяти футов и разобьются в лепешку. Он налетает на слизеринца с тем же остервенением, с каким бладжер обычно мечется по полю во время матча. Лицо покрывается алыми пятнами, зубы скрипят, и он чувствует, как древко метлы вибрирует под ним, словно не справляется с эмоциональным и магическим выбросом.

За семью он готов зацементировать в стену, потому что никто не смеет лезть грязными руками в святое. Не родившемуся с золотой ложкой между обмазанных молоком губенок Бенджамину судить о его матери. Не глянцевому наследничку трогать его родных. Ургхарт может сколько угодно оскорблять Алистера, плевать ему в душу, нападать исподтишка, топтать его чувства, но у рейвенкловца есть четкие понятия о неприкосновенном. Змееныш переходит последнюю границу дозволенного - уязвленный, задетый он не просто выпускает иглы, а бьет по самому больному в ответ.

- Ублюдка ничто не исправит, - такой ярости Алистер от себя не ожидает. В последний раз он с таким остервенением бросился как раз на хахаля матушки, который вздумал зарядить ей пощечину. В тот день Брэдли вернулся домой с гематомой на боку и сломанными ребрами. - Даже любовь.

Он не отдает отчета тому, что несет. Пальцы сжимаются в кулак, и Алистер смачно заряжает им в скулу Бенджи. Второй рукой он хватает ткань формы на груди, не позволяя соскользнуть с метлы и рухнуть на землю. Он не дает парню времени дать отпор и вновь заносит кулак, разбивая губу человека, который сначала превратил Амортенцию в лакрицу, а потом уничтожил все хорошие чувства к нему.

Они начинают сбавлять высоту, но Брэдли не собирается отпускать слизеринского змееныша, намертво вцепившись в него. В его убогом - с Олимпа Ургхарта - мирке не принято оскорблять матерей. Лишь самые последние отморозки могут упомянуть совокупление с чье-то матерью или затронуть семью. С такими разбираются в темному переулке без лишних вопросов, пока придурок не начнет харкать кровью.

В футе от соприкосновения с землей Ал попросту стаскивает Бенджи с метлы, падая вместе с ним на траву и наваливаясь сверху. Он заводит руки брюнета за голову, фиксируя за запястья, чтобы не дать возможности вывернуться. Ноздри раздуваются от тяжелого дыхания, а по виску стекает капля пота, капая прямо на лицо Ургхарта. Следующий удар приходится по селезенке, затем та же участь настигает ребра.

- Извинись.

Алистер не разделяет радости ставшего почти другом слизеринца и смотрит на него с презрительным отвращением. Если Бенджамин смеется по их захороненным чувствам, то рейвенкловцу охота вскинуть голову к небу и завыть на слишком яркое солнце. Ургхарту будто бы мало грязи, которую изрыгает его рот, и он опускается до самого днища, отхаркивая кровь со слюной прямо в лицо Ала.

- Какая же ты все-таки мразь, - он морщится, словно ему в рот запихнули горсть лакрицы, но даже не тянется стереть со скулы плевок. Вместо того, чтобы с презрением вытереть слюни, он впечатывается кулаком в нос Ургхарта, с наслаждением слыша хруст под костяшками. Пусть остается греческий профиль память.

Удар ниже пояса - только бесхребетные мальчишки, вроде Ургхарта, будут бить коленом в яички. Пронзительная боль вынуждает издать шипение и высвободить руки парня, хватаясь за пах и скатываясь набок. Из глаз брызжут слезы, и Брэдли зубами впивается в губу, чтобы не издать стона. Ургхарт не дождется проявления слабости. От болевого шока темнеет перед глазами, а в ушах начинает гудеть. Лишь бы не отключиться прямо на поле.

- Сопляк, только и можешь..., - он тяжело выдыхает, чувствуя, как боль делает свое дело, остужая разум.

Грудная клетка вздымается горой, а он не в силах убрать ладони с ушибленного места, сквозь ткань ощущая, как накатывает неприятная отечность. Не дай Мерлин, придется обращаться к мадам Помфри. Алистер поворачивает голову вбок, косясь гаденыша, и с ужасом замечает, что он хорошенько по нему прошелся. В порыве злости, отстаивая честь матери, он не осознавал всей катастрофы. Сейчас же на Бенджамине - еще недавно дорогом ему человеке - не видать живого места, и к горлу подкатывает рвота, которую Ал сдерживает с трудом.

- Тебе нужно в Больничное Крыло, - бросает он с равнодушной усталостью и осторожно поднимается на ноги.

Его слегка штормит от боли, но в обморок падать не собирается, и на том спасибо. Теперь он смотрит на подбитого ублюдка сверху вниз, но желания зарыть его в землю больше не испытывает. Возможно, впредь Ургхарт будет осторожнее шутить о чужих матерях, потому как в следующий раз ему могут вырвать заклинанием язык или утопить в унитазе. И рядом будет не Ал, который, несмотря на душащую ненависть, не желает Бенджамину всего дерьма в этом мире.

Алистер вытирает окровавленные руки о мантию и, убедившись, что щенок будет жить, оставляет его на поле. В конечном итоге, если Бенджи в состоянии разевать варежку на все стороны, то сможет и позаботиться о разбитом носе. Алистера и посильнее пинали в маггловских переулках. Он как-то доползал до дома и сам себя латал. В школе же есть сердобольная мадам Помфри, которая даже декану не настучит, а, коль настучит, то версия с падением с метлы всегда работает.

В гостиную Брэдли возвращается лишь к ночи, бесцельно шатаясь допоздна по окрестностям замка.

Отредактировано Alistair Bradley (27.02.23 21:42)