Слизеринцы, облюбовав несколько подоконников в одном из бесконечных древних коридоров, греются в последних лучах закатного солнца, как выползшие из норы змейки. Бенджи лениво следит за порядком, но среди собравшихся почти нет сопляков, и все ведут себя, как истинные воспитанники дома Салазара, с горделивым хладнокровным достоинством.

Увековеченные на портретах волшебники, испустившие дух еще задолго до отцов основателей, почти не замечают подростков, занимаясь своими делами. Разве что робкая девочка, их ровесница, то и дело смущенно поглядывает в сторону мальшичек, сгрудившихся над учебником по заклинаниям, и тавтологично-картинно вздыхает, потому что увлеченных слизеринцев совершенно не волнует безымянная волшебница, чьи кости давно истлели в могиле. Ургхарт испытывает к ней странные чувства, вроде понимания и сочувствия, но девчонка, взглянув на него мельком, тут же отворачивается, не заинтересовавшись. Бенджи в ответ раздосадованно фыркает – даже, драккл его раздери, девке с портрета, и той чем-то не угодил.

Сидящая рядом Хизер будто бы случайно соприкасается с ним коленкой, заглядывая ему в глаза с хитрой лисьей улыбочкой, но Бенджи прекрасно понимает, что ластится она только от тоски и скуки. С Байроном они разругались, тот переключился на симпатяжку «Долли» – Мерлин, она что, пастушка? – и оставшаяся в одиночестве Хизер бесилась и злилась, что ей больше не уделяют внимания.

– Ты записываешь? – Бенджи иронично изгибает бровь, взмахивая учебником по истории магии. – Или будем придумывать детские стишки, чтобы ты наконец запомнила всех министров?

За свою дерзость Ургхарт получает справедливый тычок в плечо. Хизер что-то беззлобно шипит в ответ, но стоит в коридоре появиться растрепанному Брэдли – у рейвенкловцев была тренировка, и не то чтобы он следит за его расписанием, – Бенджи перестает что-либо слышать, чувствуя, как каменеют плечи. Взгляд, слишком подозрительно сфокусированный на Алистере, будто орленок имеет для него какую-то особую важность, мгновенно и предельно заинтересованно утыкается в учебник. Тэтчем понятливо замолкает, ядовито хмыкнув, и Ургхарту хочется как поблагодарить ее, так и придушить за чрезмерную догадливость.

Нырнув вглубь своего подоконника, Бенджи остается незамеченным, внимательно прислушиваясь к диалогу. Он злобно прикусывает губу, когда однокурсники, как сплоченная стая акул, почуявших свежую кровь, используют младшего Брэдли в качестве приманки. Старший тут же клюет, заглатывая ее вместе с крючком, и слизеринцам остается только дернуть за леску, чтобы выудить из воды глупую и доверчивую рыбку.

Бенджи тихо чертыхается, скалясь от злобы, и уже собирается встать, чтобы вмешаться, но сидящая рядом Хизер впивается в его предплечье острыми коготками, не позволяя двинуться с места. Когда их взгляды пересекаются (его – недоуменный, ее – предостерегающий), Хизер отрицательно качает головой, одними губами шепча «не надо». Бенджи резко и раздраженно выдирает руку из крепкой хватки, но действительно остается рядом. Алистер уходит, сверкая пятками, напоследок показав слизеринцам этот глупый и пошлый маггловский жест, который очень любит Ровсток.

– Вы правда ему сказали, что видели Зуву? – Хизер элегантно спрыгивает с подоконника, цокнув каблуками, и придирчиво поправляет юбку. Убедившись, что все выглядит идеально, она откидывает густую копну вьющихся светлых волос себе за спину, складывая руки на груди.

– А почему нет? – слизеринец, наигравшись со своим яблоком, сочно прокусывает гладкий зеленый бок. – Назови хотя бы одну причину.

– Ясно, – Хизер закатывает глаза, – идиоты. Если ребенка в лесу сожрут, даже Ургхарт с Мур вас не отмажут.

– Будем надеяться, что сожрут обоих, – однокурсник пытливо выгибает бровь, улыбаясь. – Чем меньше Брэдли, тем в мире чище.

Бенджи, покрасневший от злости, старается сохранять спокойствие. Закидывает в сумку учебники и пергаменты, замечая, как дрожат пальцы, и подходит к Хизер вплотную, сухо целуя в щеку в знак благодарности.

– Прогуляюсь, – обойдясь пространственным объяснением, Ургхарт собирается покинуть компанию, напоследок бросив предостерегающий взгляд на мальчишек. – Услышу хотя бы один комментарий – отправитесь мыть котлы.

Благо, насмехаться над старостой, который выглядит так, словно кто-то подвесил за хвост его любимую кошку (а у него и кошки-то никогда не было, он, идиот, завел себе другую строптивую зверушку), никто не решается. Разве что ядовитую однобокую улыбочку Хизер, как и ее взгляд, буравящий напряженные лопатки, Бенджи чувствует даже спиной.

На улице влажно после дождя, скользко, прохладно и гадко. Под ногами чавкает опавшая багряная листва, Бенджи упрямо передвигает ногами, ругая себя почем свет стоит, и преследует Алистера, будто какой-то криповый маньяк. Приходится держаться подальше, чтобы рейвенкловец не обнаружил чужое присутствие, но как только его дурная нога заступает за границу леса, Бенджи переходит на бег, чтобы не упустить этого слабоумного идиота.

И все равно он его теряет. Злобно чертыхаясь сквозь зубы, Бенджи оказывается в полной и крайне недружелюбной темноте. Пышная крона деревьев смыкается над небом, почти не пропуская тусклое лунное свечение, и Ургхарт вынужден идти буквально наугад.

Земля уходит из под ног слишком внезапно. Он наступает на скользкий корешок, взявшийся неведомо откуда, и летит прямо на землю, неловко выставив перед собой руки. Чаша терпения, и без того заполненная до краев, наконец-то переливается.

– Твою мать, сука, – шипящий от боли в запястьях, принявших на себя всю тяжесть его тела, Ургхарт садится на землю, – нахера я вообще поперся, имел я весь этот лес на…

Вспышка на конце волшебной палочки прямо у носа слепит глаза, только привыкшие к темноте.

– Ну супер. Здравствуй, Брэдли, как дела? - Бенджи, снова уютно устроившийся на грязной земле, как и тем злополучным летом, старается сохранять достоинство, поднимаясь. Ищет, обо что можно вытереть перепачканные ладони, но, окинув замызганную мантию критическим взглядом, вытирает их прямо об нее. - Тоже погулять вышел?

Отредактировано Benjamin Urquhart (25.02.23 22:28)

— Люмос убавь, – Бенджи раздраженно отводит от своего лица светящуюся палочку, – иначе на свет приползет кто-нибудь пострашнее. 

Себя Бенджи страшным вовсе не считает. Уж точно не после того, как Брэдли с чувством и расстановкой посчитал кулаком его хилые ребра и подправил изящно вздернутый нос, решив, что горбинка сломанной косточки послужит ему прекрасным украшением. Бенджи согласен не был, поэтому вернул носу — вернее, Миллер вернул — прежнюю форму. А потом нажрался до беспамятства, и если бы Митч вовремя не остановил его возлияния — он бы точно повстречался лицом с унитазом.

Кости срослись, зажила треснувшая губа, живописные синяки всех цветов фиолетового и зеленого наконец сошли, а гордость так просто заживать отказывалась. И что самое отвратительное, проснувшись на утро после, Мерлин упаси, драки, больше походившей на избиение младенца, похмельный Бенджи, чувствующий себя не лучше свиной отбивной, ощутил, что громче задетой гордости ноет совесть.

Ургхарту было стыдно, а такое случалось не чаще, чем парад планет, и что с этим делать он тоже не знал – не извиняться же перед Брэдли, честное слово.

— Зачем мне тебя сталкерить? – Бенджи недоуменно моргает, вытирая лицо более-менее чистым куском рукава. — Я немножко в курсе, чем ты занят, и решил догнать, чтобы проинформировать, что ты придурок, Брэдли. Ты искал брата в гостиной? Не пришло в твою светлую голову, что с ним все нормально, и тебя обвели вокруг пальца, как…

Послышался хруст, и рот Бенджи оказался самым наглым образом заткнут чужой ладонью, теплой и шероховатой. Вместо того, чтобы замычать от недовольства и оттолкнуть Брэдли в сторону, Ургхарт тоже застыл, повинуясь инстинктам самосохранения. Ничего не произошло.

Бенджи все-таки пихнул Брэдли локтем, заставляя отстраниться.

— Что за дурацкая привычка меня затыкать? – Ургхарт фыркнул и интуитивно облизнул пересохшие губы. – Твой брат не в курсе, что Зуву водятся в Китае? Откуда бы ему вообще взяться в Шотландии? Мерлина ради, Брэдли, – Бенджи закатывает глаза и осматривается.

Лес вокруг густо засажен древними, недружелюбными деревьями, кривые ветки которых переплетаются друг с другом, образуя над небом плотную завесу.

— Если Робин, – Бенджи даже удивляется, откуда он вообще знает имя младшего Брэдли, – хотя бы немного слушает Хагрида на уроках, он должен знать, что кошка такого размера здесь не пролезет. Нужно искать более открытый участок, где меньше деревьев и больше пространства для охоты. Пожалуйста, скажи мне, что Роб, – чуть не ляпнув «не тупой», Ургхарт прикусил язык, — смекалистый.

Посмотрев по сторонам в попытках сориентироваться на местности, Бенджи разглядел на одном из деревьев слабо заметный грязный флажок, повязанный на уровне чуть выше его головы.

— Хагрид вешает, чтобы отставшие дети не заблудились, – Бенджи подергал флажок, — если идти по ним, выйдем на поляну, где он у него лунтелята прикормлены. Хорошая новость — сегодня полнолуние, может, твой брат с ними зависает, они у великана уже почти ручные.

О плохой Бенджи в последнюю секунду решает умолчать. Повезет, если Брэдли не вспомнит, что глупенькие и застенчивые лунтелята — любимая закуска акромантулов.

— Ты идешь? — Бенджи высмотрел следующий флажок, — или есть план получше?

Отредактировано Benjamin Urquhart (27.03.23 18:52)

– Какого еще свид… – Бенджи морщится, будто разжевал лимонную дольку, и даже не договаривает это слово, полностью игнорируя предположение о том, что он мог соскучиться по этому идиоту. – Мерлина ради, Брэдли, что вообще у тебя в голове происходит? – Не удержавшись, Ургхарт подходит ближе, чтобы многозначительно постучать костяшкой указательного пальца по рейвенкловскому лбу. – Есть кто дома?

На периферии сознания Бенджи подмечает, что они по очереди сокращают расстояние друг между другом до вытянутой руки, будто связанные невидимой нитью, чье натяжении становится зудяще-нервирующим, если не встать на шаг ближе. Почему-то это смущает меньше, чем то, что говорит Брэдли, то, как он это делает, и то, что непременно остается за скобками каждой фразы.

– Провоцирую? – Бенджи ехидно скалится. – По-твоему, это я виноват, что ты не можешь контролировать свои животные инстинкты?

Он имеет в виду, конечно, то, как быстро Брэдли превращается в разъяренную гарпию, готовую выклевать всем глаза, стоит упомянуть его семейство.

– В тысячный раз напоминаю, что я староста, – уставше потерев висок рукоятью волшебной палочки, Бенджи драматично и шумно вздыхает, надув щеки, – я в курсе всего, что происходит на моем факультете. Но читать мысли, к сожалению, пока не научился, поэтому подобное дерьмо разгребаю уже постфактум.

Замечание о нарушении школьных правил Ургахрт встречает взглядом, полным сочувствия.

– Ты меня с Грейнджер не спутал? Я не самый правильный староста, – Бенджи многозначительно вскидывает брови и пожимает плечами делано равнодушно, – мне плевать, что именно выкидывают слизеринцы, если это не влияет на баллы, но даже Снейп вряд ли присудит нам лишних изумрудов за сожранного в лесу младшекурсника.

Все это звучит так, будто Бенджи заявляет, что плевать хотел на Робина. Откровенно говоря, отчасти – это правда. Право слово, братом меньше, братом больше, сколько их там вообще у Брэдли? Но с другой стороны…

– А еще я просто не хочу снова сращивать нос, – неохотно и уже не так уверенно говорит Бенджи, не глядя в сторону Брэдли, – так что давай найдем твоего брата, чтобы ты больше не вымещал на мне обиды.

Он удерживается от шпильки.

– Я же мудак и эгоист, и у меня может быть только шкурный интерес, правда? – Упс, нет, все-таки не удерживается. – Вот давай на этом и сойдемся, если тебе так сильно нужна причина.

Раздосадованный Бенджи идет на шаг впереди, чтобы больше не смотреть на Алистера, и едва не шипит от раздражения, чувствуя его руку на своем плече.

— Слушай, эти разговоры меня уже… что? Какое кладбище? В этом лесу нет, — Бенджи отворачивается от ошалевшего Брэдли (надышался чем-то?), чтобы обвести рукой плотную чащу недружелюбных деревьев, но утыкается взглядом в нестройный рядок покосившихся надгробных плит, заросших мхом. — Твою м-м… Мерлина. Черт.

Как давно закончились флажки, развешанные Хагридом? Почему они не заметили, что лес внезапно сгустился, а на деревьях больше не пестрили выцветшие, но вполне различимые красные ленты?

— Как долго мы сюда шли? — Бенджи понимает, что потерял ощущение времени, и не может вспомнить точно, когда это случилось. — И когда появился туман?

Плотная сизая дымка, зловеще и медленно стелющаяся по влажной траве, вызывает волну мурашек по позвонкам, – она мягко огибает надгробия, будто бы охраняет шершавый, растрескавшийся от времени камень.

Бенджамин чувствует неладное. Он опускается на колено перед одной из плит, недовольно одернув брюки, и отводит в сторону густо наросший на эпитафию плющ. 

– Tempus loquendi, tempus tacendi, – Ургхарт хмурится, – имени нет.

– Меня зовут Лидия, – за спиной раздается слегка смущенный девичий голос.

Бенджи убирает от надгробия руку, словно ошпарившись, и не удерживает опору, слишком резко развернувшись.

Отредактировано Benjamin Urquhart (16.08.23 23:44)