Морщинки, тонкой паутиной собравшиеся в уголках добрых глаз мадам Помфри, подрагивают равномерным, пульсирующим ритмом точно с третьего дня пребывания Меган в Больничном крыле, и не случилось этого раньше лишь по одной простой причине, что до сего момента девчонка валялась в лихорадочной отключке, слабо постанывая в забытье и комкая горячими, вспотевшими пальцами пахнущие мыльным раствором простыни.
Открыв глаза посреди глубокой ночи, Ровсток упрямо вылезает из постели на ослабших ногах, не справляется с головокружением и опрокидывает ширму, вынуждая пробудиться половину прочих хворых бедолаг, после чего закатывает неуместный в сложившейся ситуации скандал, лишая сна тех, кто не понял с первого раза.
Есть больничную еду Мэгги также напрочь отказывается, мимо ушей пролетают все наставления школьного колдомедика о вреде сладкого в ее шатком состоянии, слизеринка все равно капризничает и жалобно кривит личико, выпрашивая Слоупера и прочих немногочисленных своих посетителей достать для нее свежих пирожных.
Кровать неудобна. Воняет зельями. Воняет настойками. Спать душно. Затекли ноги. Голова болит. Постоянно хочется пить, но вода здесь как будто налита прямиком из унитаза. Она хочет домой. Ей нужно во двор, вдохнуть хоть немного свежего воздуха. Тонкая сорочка неприятно липнет к телу, а в халате слишком жарко. Некуда деться от утренней тошноты и вечернего озноба.
На четвертые сутки становится значительно лучше, а с рассветом пятого дня Ровсток облегченно откидывается на жесткую подушку - запоздало накрывает нагретым одеялом и осознанием: пронесло. Она долго разглядывает свои руки, прежде чем спрятать их в широкие рукава халата, когда со скрипом отодвигается ширма, впуская в тесное пространство, состоящее из скрипучей койки и резной, деревянной тумбочки, Джека. Его частые визиты – еще одна причина нервного тика достопочтенной лекарши, которая устала повторять, что «девочка не при смерти, но ей все равно нужен отдых, здесь не проходной двор, в конце-то концов».
После его ухода Меган планирует немного поспать, но все ее планы в одночасье рушатся, стоит мадам Помфри с неприкрытой радостью сообщить ей о не требующей отлагательств выписке. Больничное крыло переполнено, то и дело поступают хлюпающие носом любители забыть в спальне шарф, а раз мисс, судя по всему, отлично себя чувствует, и поводов для беспокойства больше нет, она может отправляться в подземелья, чтобы захватить необходимые для предстоящего урока принадлежности и переодеться в форму. Профессора она, Помфри, предупредит о возможном опоздании его студентки, она полагает, что хмурый декан Слизерина войдет в положение и не станет гневаться на подопечную.
«Держи шире карман, зато ему будет весьма интересно узнать, каким образом я вообще здесь очутилась», - растягивая губы в приторной, как патока, улыбке, Ровсток спешно накидывает мантию, пошатнувшись, изображает абсолютно неизящный книксен, и, лишенная права выбора, отправляется приводить себя в порядок.
«Чертова старуха, могла бы потянуть еще денечек».
Если выбирать между сном и уроками, любой нормальный подросток, разумеется, выберет первое, к тому же Мэгги, не без оснований, полагает, что от темных искусств защищать ее уж точно не нужно.
* * *
Она неуверенно топчется на пороге кабинета и выглядит несколько смущенной, приоткрывая массивную дверь. Меньше всего Ровсток готова сейчас отбивать любопытные взгляды, поэтому скользит неслышно, словно бледная тень с густо подведенными глазами и болезненно-белой кожей умирающего за стеной затворника.
Давая о себе знать, она легко касается плеча Байрона, когда проходит мимо, и проводит длинными ногтями по виску развернувшегося в ее сторону Джека, чувствуя, как покалывают кончики пальцев жесткие темные волосы.
- Профессора Снейпа нет? – Мэг обнаруживает рядом с ним Керка, который выглядит так, будто на занятия его приволокли за ухо, хотя он, безусловно, сражался, как лев, и понимающе ухмыляется. – Явление Мерлина народу! Я уж было начала опасаться, что скоро забуду цвет твоих очей. Это твоя заслуга? – обращается она уже к Слоуперу, поворачиваясь спиной к преподавательскому столу и подаваясь вперед, едва не хлестнув его волосами по лицу. – Уже начали практиковать непростительные заклинания? – Меган бросает короткий взгляд через плечо, чтобы убедиться в том, что прочла надпись на доске правильно, а затем снова принимается сверлить гриффиндорцев прищуренными разноцветными глазами. – Керк, моргни, если он держит тебя под Империо. Ой, прости, ты уже начал писать, - небрежно бросив на соседний стул сумку, Ровсток поворачивает голову и только теперь замечает сидящего через проход Джейми в компании Джейка-убью-за-значок и карикатурно правильной Арнклифф. Кажется, спящая ранее акула внутри Мэгги чует кровь. В веренице сменяющих друг друга смертельных событий она так и не успела ему отомстить.
- Пст, Уокер, - по привычке понижая голос, хотя, за пределами аудитории Снейп при всем желании не смог бы ее услышать, шепчет слизеринка, тыкая мальчишку кончиком волшебной палочки в оттопыренный локоть. – На вот, подарок, - она швыряет в него черный, плетеный крупными ромбами браслет и, весьма довольная собой, расправляет лежащий перед ней чистый лист пергамента. – Нужно было просто попросить, - мурлычет себе под нос, словно заклинившая музыкальная шкатулка – надоевшую мелодию.
Меган невозмутимо окунает перо в чернила и принимается писать в докладе все, что может вспомнить о непростительных заклинаниях и зельях, которые могли бы возыметь тот же самый эффект. Почему-то на ум больше всего приходит эликсиров, вызывающих нестерпимые страдания, и этот метод кажется Ровсток куда изысканнее любых мучительных проклятий: постепенно нарастающая боль, в конце концов становящаяся невыносимой – это весьма и весьма красиво. Почти искусство, тонкое, подобно весеннему льду, трещащему под нерешительным шагом.
[newDice=1:100:0:мне нечего написать, кроме слов]
Отредактировано Megan Rowstock (03.06.23 20:12)