Мэгги считает, что у Тита недостаточно категоричное реверсирование понятий хищника и жертвы. В экосистеме, у животных, все проще: ты обязан быть одинаково сильным как чтобы напасть и растерзать, так и чтобы убежать и спастись. В случае же социальном необходимой для выживания мотивации может вовсе не оказаться, или придут куда более грозные «звери», готовые беспринципно тобой отобедать. Не бывает так, чтобы они упустили возможность воспользоваться выпавшим шансом, этим всегда все заканчивается. Вчерашний хищник становится травоядной жертвой.
Так и наоборот, есть индивиды, безвыходно отращивающие клыки и когти, хотя ранее не могли похвастаться даже грозным рыком – весьма нетривиальная эволюция, но, увы, никто не рождается собой.
- Не вижу ничего плохого в добыче, - Ровсток пожимает плечами и выжидающе наблюдает за тем, как ее говорливый сосед присваивает несчастной манекеновой голове очередную физическую особенность. С содроганием думает: «Хорошо, что у старой кошки не возникло гениальной идеи практиковаться друг на друге», хоть и признается себе, что из всех присутствующих в аудитории так или иначе доверила бы лицо исключительно Митчу. У ботанов, несмотря на их блестящие показатели в учебе, весьма специфическое чувство юмора и слишком большая тяга к экспериментам, а Меган только начала себе нравиться и не готова предстать перед всем классом в образе какого-нибудь уродливого божка, информацию о котором жадные до знаний мальчишки откопали в одном из древних фолиантов, хранящихся в Запретной секции. – К тому же она тоже способна быть весьма и весьма ну, допустим, бодачей и лягающейся, раз уж мы говорим о козлах, плюс хищникам же надо чем-то питаться. И, Салазарова лысина, зачем ты приволок домой ламу? – ей не удается сдержать улыбку, и в этот момент она ловит себя на мысли, что не забавлялась вот так искренне уже очень давно. – Не припомню, чтобы ты вообще проигрывал пари. Даже если обстоятельства складываются не в твою пользу, ты делаешь все возможное, чтобы они развивались именно так, как нужно тебе. Опять же, не спрашивай, откуда я знаю, - спешно добавляет Мэг, тушуясь и отводя взгляд.
Чистейшая правда. Каждый, кто достаточно близко знаком с Титом, подтвердит ее слова, как и то, что с мальчишкой-шулером никто не связывается испокон веков, особенно если дело касается дискуссий и споров, после которых появляется вероятность остаться без штанов или выставить себя на посмешище. Слизеринку восхищает эта его черта. Удивительным образом скрупулезно выстроенные в шеренгу идеологии сочетаются в Митчеме с беспринципностью, а выводящая из себя паскудность – с, мать его, самым настоящим благородством. Может быть, поэтому Меган несколько лет кряду свято верила в теорию, что Тит – тот самый прекрасный принц из сказки, которая была написана персонально для нее. Уже потом она как следует разобралась, что он в самом деле из себя представляет, и что подавляющая, губительная харизма – не благословение, а разрушительная, сжигающая все вокруг в пепел черта. Кардинально это положение вещей не поменяло, однако с тех пор, как Мэгги сбросила свои розовые очки и уверенно разбила их железными набойками каблуков, прошло немало времени.
Впрочем, понимание и внезапно появившаяся гордость (гордыня?), раз за разом капитулируют на второй план, стоит подлецу оказаться непозволительно близко. Вот, как сейчас, когда он накланяется к ней, прячась за равнодушным и прыщавым манекеном, и Ровсток слышит дыхание, ровное и горячее, словно оно исходит из жерла вулкана. Неважными становятся все правила и догмы, которыми она себя напичкала, как таблетками, будучи неизлечимой, тяжелобольной, стираются грани дозволенного, разум плавится, растекаясь по губам глуповатой улыбкой, и, о, Мерлин, каких трудов ей стоит вернуться на бренную землю, в заполненный сухим воздухом класс и не захлебнуться, не выдать позорного минутного помешательства.
- Давай-ка проверим, - хрипловато соглашается девчонка, в горле пересохло, как после продолжительного, глубокого сна. Одним легким движением она стягивает с волос тугую черную резинку, небрежно надевает ее на перегруженное фенечками запястье и встряхивает головой, чтобы волосы равномерно распределились по плечами. Меган пододвигается ближе, душераздирающе скрипя ножками стула о каменный пол, и подносит кончик темной пряди Митчу прямо под нос, тем самым моделируя наличие у того нелепо свисающих вниз усов, которым позавидовал бы сам Дамблдор, будь тот по крайней мере на сотню лет моложе. – Даже не вздумай! – Ровсток прижимает обе ладони ко рту, чтобы вырвавшийся из него громкий смешок не привлек внимание преподавателя. Импровизированная растительность щекотно мажет Тита по губам и соскальзывает вдоль тоненького стана Мэг вплоть до тазобедренной косточки, скрытой юбкой и широкой мантией. – Серьезно, Тит, - она пытается просмеяться, но вспоминая лицо слизеринца с чернильно-черными усищами до подбородка, снова заливается жеманным хихиканьем. – Никогда. Так намного лучше, - Меган проводит кончиками пальцев по точеной, высокой скуле и, нисколько не смущенная, возвращает стул на место. Только пульс заметно учащается, но, к счастью, Митчу его все равно не разобрать. – В твою защиту добавлю, что не родился еще человек, которому бы шли усы.
Исподтишка она наблюдает за тем, как на пластиковых щеках манекена рассыпаются веснушки, будто кто-то бросил на них горсть рыжеватых точек, и вот-вот должны налететь птицы, чтобы их склевать.
- Да, точно. Долг красен платежом, - холодно отзывается Ровсток, а внутри все болезненно сжимается, как если бы Тит накричал на нее или ударил наотмашь. Резко и громко двигает к себе пластиковую голову. – Я только поэтому тебе и посодействовала.
От злости цепенеют ладони, Мэгги была готова произнести правду, сказать: «Ты мне нужен. Мне нужна твоя помощь. Без тебя я пропаду», но так нестерпимо захотелось ужалить в ответ на безразличие, обязательство - Митчем снова с кем-то спорит и не желает проигрывать, и на сей раз поражение за ней. Она для него – еще одна партия в плюй-камни, где не бывает ничьей, здесь не говорят «победила дружба», Мэг совершенно уверена, что дружить им не суждено, она слишком теряется, слишком уязвима перед ним, и прямо сейчас она понимает, что готова доверить ему буквально все.
Тит не станет отговаривать от задуманного, крутить у виска и обездвиживать упрямицу Петрификусом, Меган уверена, что он все сделает так, как нужно, согласно всем ее инструкциям и предписаниям, но слепая убежденность в нем дезориентирует, приводит в ужас. Она ведь привыкла, что ни на кого нельзя полагаться, кроме себя самой, и если так подумать, она Митча совсем не знает - никому не ведомо, что у него на уме в ту или иную минуту - даже если изучила его, как одержимая, до кончиков ногтей.
- Я собираюсь испробовать одно зелье… - издалека начинает Ровсток, комкая в руках подол юбки. – Нет-нет, тебе не придется его пить, я сама! Все, что от тебя требуется – быть рядом на случай, если что-то пойдет не так… но я уверена, все обойдется, я строго следовала рецепту, он сложный, но я справилась, я кое-что смыслю в алхимии, это здесь я… ну… Это здесь я кажусь тебе недотепой… - раздражение снова накрывает ее старой, запыленной мантией, заполняя легкие, вынуждая закашляться, но на сей раз все негодование, разросшееся, как споры по периметру грудной клетки, она направляет на себя.
Снова мямлит, как дура, давясь словами, будто остывшей склизкой кашей, и если она в самом деле кажется ему чертовски жалкой, то так ей и надо.
- Возьми с собой домашку или комикс, - словно язык прикусывает, противясь необходимости вслух произнести «Большую часть времени я буду в отключке. Ты ведь не бросишь меня? Не оставишь там совсем одну? Умирать». – Вряд ли мы весело проведем время, - в конце концов, увиливает она от ответа. – Нужно поменять манекенам цвет кожи. Так МакГонагалл сказала.
[newDice=1:10:0:попытка 1]
Отредактировано Megan Rowstock (28.10.23 13:05)