С момента похорон самого дорогого для нее человека прошел всего месяц. Сьюзен не знала, сможет ли когда-нибудь вообще оправиться от смерти любимой тети Амелии.

Всего месяц назад она рассказывала ей последние тревожные новости из Визенгамота за чашечкой любимого Эрл Грея, - конечно же те новости, которые можно было рассказать 15-летнему подростку. Сью просила ее быть осторожнее, - Амелия мягко улыбалась и обещала никогда-никогда не оставлять свою племянницу. Обещала всегда быть рядом.

А затем почти сразу же бросила ее. Также быстро и стремительно, как это сделал Эдвард в конце учебного года.

Сью была признательна ему за то, что он по старой дружбе все же пришел проявить поддержку на похороны тетушки, но нам том отвратительном мероприятии они не обмолвились и парой слов. Впрочем, ей тогда было совсем не до Олливандера.

Родители девушки сначала дали ей возможность отгоревать свое, практически совсем ее не трогая, но чем ближе было начало учебного года, тем чаще вставал вопрос "не хочешь ли ты куда-нибудь сходить развеяться".

Сегодня ее достали окончательно. Разозлившись (что, в общем-то, было чуть ли не первой адекватной эмоцией за весь месяц), Боунс ушла из родительского дома. В конце концов, следовало хотя бы закупиться необходимым к школе.

Обойдя большинство магазинов, она останавливается у кафе-мороженого, сразу вспоминая, как сюда ее водила Амелия после совершения покупок. Они болтали о всякой ерунде и смеялись, придумывая разные забавные истории о том, куда спешит тот или иной волшебник за стеклянными витринами.

В груди болезненно защемило.

Сьюзен даже не замечает, как толкает входную дверь, и приходит в себя лишь уже зайдя в кафе, садясь за тот самый столик, за который так любили садиться они с тетей.