— Выйдем на воздух? Ненадолго. Мне сейчас… как будто дышать нечем.

Эдвард потянул за шарф и слегка ослабил галстук. Далеко уходить со школьного крыльца он не видел смысла. Январская погода не сулила ничего теплого, но ее мороз, кусающий за щеки, хорошо помогал приводить мысли в порядок.

Последние недели не были простыми, и только сейчас до Эдварда стало доходить, как ему тяжело давались их с Элис сильные перемены. Он наивно полагал, что помолвка мало на что повлияет, но сильно ошибся.

Тяжело было оставаться невозмутимо спокойным, когда все вокруг улыбаются и поздравляют тебя, а ты гнетешь себя мыслями о катастрофе, про которую вдруг все забыли.

— Я хотел признаться, — начал Эд спокойно, но с расстроенным видом, — что меня очень терзают мрачные мысли из-за разговоров вокруг нас. Наша помолвка неожиданно для меня самого стала темой для чужого обсуждения, и в прежние дни я бы отнесся с улыбкой к сплетникам.

Эдвард вздохнул и отер лицо, вспыхнувшее краской от смущения и переживаний.

— Но моего дедушку так и не нашли. А я, кажется, больше не грущу. Только очень много злюсь.

Рассерженный Эдвард Олливандер. Оксюморон.