Вместо Бенджи на уроки отправляется недовольная физиономия Байрона, обязанная отвечать на поступающие вопросы об отсутствии слизеринского старосты, будто его личная секретарша. Язвительный Митч, не упустивший возможности вставить парочку оригинальных комментариев (с утра-то пораньше!), отправляется несколько по другому направлению.

К Салазаровой матери.

Что до Бенджи, он остается лежать, где вчера упал.

Под веками на бесконечном повторе проигрывается одна и та же сцена: они с Алистером ругаются на квиддичном поле, а потом дерутся (дракой это можно назвать с натяжкой), но от раза к разу появляются детали, превращающие кровопролитную подростковую драму в фарс и комедию. Сначала у событий появляются невольные свидетели (всего парочка), к утру трибуны забиваются скандирующей толпой, болеющей за Алистера (разумеется), к обеду Бенджи уменьшается до размера муравья, и Алистер уже не ломает ему нос, а просто раздавливает целиком, даже не поморщившись.

К вечеру у Бенджи не хватает никаких сил выживать в шторме своего бушующего подсознания, так что он почти насильно заставляет себя проснуться.

И до отбоя просто бездумно листает учебник.

И еще немного после отбоя, когда в спальне затихают перешептывания и становится совсем-совсем темно.

Лицо болит. Корпус тоже, двигаться больно.

Бенджи выглядит не лучше Кровавого Барона: рубашка в бурых, успевших потемнеть пятнах, порван воротник, брюки мятые и в грязи. Нужно добраться до ванной старост, чтобы смыть с себя кровь, полежать в горячей, пенной водичке, нужно, вот только… чертовски больно дышать. Приходится прижимать руку к ноющей диафрагме, шагая тихо и осторожно.

В гостиной, по всем правилам, должно быть пусто. Так и кажется поначалу: Бенджи щурится в полумраке, выглядывая из-за колонны, а потом натыкается взглядом на парящую в одиночестве свечку, освещающую темную макушку и изящный профиль.

Бенджи вздыхает. При всем желании, напугать Бриджет внезапным появлением у него не получится — он сейчас издает слишком много несчастных звуков.

— Мисс Бхатия, — приходится откашляться, чтобы продолжить, — нахождение вне спальни после отбоя…

Немного кружится голова. Бенджи взмахивает рукой, отправляя свечу парить чуть дальше от его светочувствительной головы, и очень медленно, осторожно присаживается на диванчик напротив Бри. Становится темновато, но в самый раз, если твое лицо зловеще алеет всеми цветами радуги.

— Может, мы просто не будем об этом разговаривать? — он не договаривает предыдущую фразу, перескакивая сразу к сути. — Не заставляй меня говорить “пожалуйста”.