Логически Нерис понимала, что остаться в школе сейчас — лучшее решение для нее. Но в итоге мысли об одиночестве в Рождество, растревоженные вчерашним разговором за завтраком, все же взяли верх. Нерис казалось, что она насладится предоставленной в ее полное распоряжение спальней, отдохнет и проведет время так, как сама захочет. А в итоге ей не хотелось ничего. Ни еды, ни сна, ни чьей-то компании, ни пытаться наполнить день чем-то значимым. Нерис проводила время будто бы механически — вся атмосфера праздника исчезла в тот миг, когда она отнесла подарки в сговятню. Из своей меланхолии девушка выбралась только к вечеру, когда отправилась в больничное крыло к мадам Помфри. Как любой привычный ритуал, это понемногу возвращало ее в реальность.

Обычная жизнь, такая же как у всех рутина — спасительная и теплая, умеющая спрятать от всех тревог. И пусть здесь сегодня было почти так же тихо, как в опустевшей спальне, одиночества тут Нерис не ощущала. Ведь рядом была школьная целительница, воспоминания о совместных вечерах с Тэмз, проведенных здесь, и крошечный шанс на то, что кто-то решит прийти...

Кто же знал, что придет именно тот, с кем сейчас встретиться было сложней всего?

— Привет, — ответила она в тон Сэнфорду, бегло окинув взглядом его фигуру, чтобы убедиться, что движения его не выдают серьезных повреждений и травм. — Что-то случилось? Мадам Помфри уже ушла к себе, но могу позвать ее, если нужно. Или я...

Нерис осеклась, вспомнив, чем кончилось ее прошлое предложение помощи. Она не готова была повторять вчерашний разговор, да и Помфри не одобрила бы ссоры в больничном крыле, пусть здесь сейчас и не было пациентов. Только какой-то третьекурсник заходил после ужина и провел здесь полчаса, пока из ушей у него не перестал валить пар от бодроперцового зелья. Отпустив его, медсестра сочла, что сегодня вряд ли случится что-то еще, и пора идти отдыхать. Но Нерис сама вызвалась помочь с уборкой и разбором принесенных Хагридом лекарственных трав. И Помфри, понимающе взглянув на нее, возражать не стала. За годы работы в школе она хорошо научилась разбираться в подростках и их мотивах, как бы те не старались скрывать, что происходит у них на душе.

А правда была в том, что занимаясь делом Нерис и правда ощущала себя чуть лучше. В этот момент она была полезной кому-то — а быть полезно, почти то же самое, что быть нужной. Так ей казалось. И здесь, в окружении светлых интерьеров и запахов лекарств было гораздо проще держать себя под контролем, и не искать наказания за ошибки в прошлом, которые все равно уже не исправить. 

Здесь ей было куда безопаснее, чем в одинокой тишине спальни семикурсниц, где никто не увидит, что Нерис может сделать с собой. 

Здесь ей было спокойно.

Ровно до тех пор, пока не пришел Сэнфорд и не напомнил ей о проявленной несдержанности и неумении быть рядом с кем-то так, чтобы никто не остался ранен.

За возможность спрятаться за привычными жестами и словами Нерис хватается со всей охотой. Зимой всегда кто-то простывал, хоть согревающие чары и проходили на каком-то из младших курсов. В холодный сезон запасы бодроперцового зелья всегда своевременно пополнялись — но будь необходимость, Нерис смогла бы даже сворить новое, пусть это и заняло бы время. Ей совсем несложно. И вообще, она ведь уже варила зелья для Сэнфорда.

Правда, сейчас совсем другой случай. Сейчас между ними все как-то изменилось, заставляя думать, что и в прошлый раз не стоило брать на себя слишком многое.

— Да, конечно. Можешь присесть там на кушетке, мне нужно пару минут. А почему ты решил, что простыл? Как себя чувствуешь? Может быть горло болит, или насморк...

Все же хороший целитель попытался бы разобраться в первопричине, а не просто всунул бы пациенту запрошенное им зелье. А Нерис хотела в будущем стать хорошим целителем. Иначе зачем вообще нужны колдомедики, если каждый волшебник сам будет ставить себе диагноз, едва почувствовав хоть каплю недомогания? Конечно, вступать в конфронтацию Нерис не собиралась. Про себя она решила, что если парень будет настаивать — она просто отдаст ему зелье, потому что от бодроперцового никакого вреда не будет. Ну, прогреет немного внутренности для профилактики — хуже точно не станет. Но если получится разобраться — то стоит попытаться.

Она отходит к одному из шкафов, скользит взглядом по ряду склянок, как вдруг ее настигает очередной вопрос. На этот раз не связанны ни с зельями, ни с простудой.

Сердце предательски пропускает пару ударов, а желудок исполняет странный кульбит. Вопрос Сэнфорда пугает Нерис, и одновременно заставляет испытать какое-то странное ощущение, отдаленно напоминающее облегчение. Ей было тяжело возвращаться ко вчерашнему разговору. Однако, если бы парень попытался сделать вид, что ничего не случилось и между ними все как обычно, это разочаровало бы девушку. Словно мир в очередной раз попросту ее не заметил, проигнорировал самые сложные чувства, не пожелав разобраться. Так с ней случалось часто. Она почти привыкла, и даже сама часто поступала с собой именно таким образом. Но Сэнфорд сегодня все же решил поступить иначе.

Некоторое время Нерис молчит, собираясь мыслями. Со стороны даже может показаться, что она просто проигнорировала вопрос, делая вид, что занята поиском нужного зелья. Но потом она все же разворачивается к парню лицом. Хмурится, взволнованно закусывает губу, будто не зная с чего начать. Как будто вот он — единственный шанс быть услышанной. Который так страшно использовать, но в то же время так сильно хочется. Большого труда стоит позволить себе пару минут откровенности. Но почему-то есть ощущение, что так правильно.

— Я... это было... — приходится сделать глубокий вдох. — Я первый раз осталась в школе на Рождество. Моя мама умерла, а отец меня ненавидит и имеет полное право даже не открыть мне дверь, потому что я уже совершеннолетняя. Все друзья разъехались к своим семьям, и им не до того, чтобы слать глупенькие открыточки в школу, в которую они уже скоро вернутся.

Опустив взгляд, Нерис видит собственные ладони, сжатые в кулачки. Ногти впиваются в кожу до боли, но она совсем не чувствует этого — мурашки по ее телу пробегают вовсе не по этой причине.

— Я думала, что остаться в школе — хорошая идея. Что здесь будет лучше, чем дома. Но на самом деле... — очередная пауза. — Все это... Я не знаю, ты так удивился тому, что кто-то может остаться один и ему не от кого ждать подарков. Как будто насмехался надо мной, над моей ненужностью. Как будто я совсем неудачница, раз в моей жизни все ровно так.

Она снова вздыхает.

— Поэтому давай просто поймем, что с твоей простудой, и забудем об этом всем. Это правда... не должно... тебе не за что чувствовать себя виноватым. Просто... Не у всех в жизни происходит так же, как у тебя.