Франсуа с грустным вздохом смотрел, как его камешек, сделав всего один прыжок, утонул в глубине озера. Он развёл руки, неловко улыбаясь.

— О, это... это катастрофа! — Воскликнул он с притворным отчаянием. — Мой камень... он слишком тяжёлый. Наверное, он... э-э... мечтает о руках англичанина. Или, может быть... кальмар решил, что мой камешек — это десерт? Вегетарианцы они такие! Надеюсь, он не подавился.

Франсуа засмеялся, стараясь скрыть лёгкое разочарование и поспешил ответить на вопрос девушки, которая определенно уже нарисовала не совсем ту картинку в своей голове из-за его плохого английского.

— Пираньи? Нет, нет, у нас не пираньи. Просто маленькие рыбы. Не знаю какой порода. Это особый магический вид, Мадам Максин гордится ими, но некоторые из них очень...эм... кровожадные! Другой студент сказал, что они укусить меня, потому что Mon père et la mère* не волшебники! Но я надеюсь, что этот рыбка не магический расист! Хотя слышал у вас тут тоже есть те, кто не любит не рожденных волшебниками....

Франсуа не стыдился своего происхождения, но порой ему казалось, что он совсем не вписывается в мир этих элегантных снобов, которые с детства привыкли к красивой жизни. Ситуация ухудшалась тем, что его настоящие друзья остались в Шарбатоне на этот год, так что он уже смирился с тем, что ему придёется найти или новых, или быть одному. Хотя благодаря Келле, сегодняшний день казался ему подарком судьбы!

— Келла, а что ещё здесь есть, кроме кальмара и русалок? Может, у вас есть... э-э... драконы в лесу? Или, может быть, волшебные деревья? В Шарбатоне есть одно специальный место, там деревья шептать, они как пророки, но место особенный и нас просто так туда не пускать.

Игра продолжалась, поэтому Саламе с интересом наблюдал, как Келла бросила свой второй камешек, и заметил, что он подпрыгнул дважды.

— О! Два раза! Это лучше, чем мой... мой "одиночник"! — Франсуа улыбнулся, похлопав её по плечу. — Ты, наверное, чемпионка Хогвартса по бросанию камней.

Он поднял ещё один камешек, сосредоточенно оглядел его со всех сторон, будто проверяя, правильной ли формы тот был.

— Ладно, моя вторая попытка. Но если этот камень утонет сразу... я кальмара гладить не буду, я буду с ним серьёзно говорить!

Франсуа бросил камень, и тот отскочил от воды, но сколько раз — он не заметил, так как был слишком занят вопросом, который вертелся у него в голове.

— А эти ваши слизеринцы не любить студентов с красным? Почему? Они считать себя лучше? Про кальмара можно попробовать. Кстати, я заметить, что Виктор Крам тоже часто любит плавать здесь, интересно, он там под водой тоже гладить кальмара?

Mon père et la mère (фр) - мои папа и мама

[newDice=1:10:0:вторая попытка впечатлить девушка, давай камень, прыгай!]

Франсуа с искренним удивлением посмотрел на гладь озера, где его камешек отпрыгал целых восемь раз, прежде чем утонуть.

— Восемь раз! Восемь! — Радостно воскликнул он, махнув руками, как будто отпраздновал победу в чемпионате. — Кажется, я нашёл секрет... нужно бросать камень, когда кальмар...как это сказать... отворачивается! Хотя, вероятно, что это мог быть всего-лишь cas*, эм, удача новичка.

Рассказ девушки заставил француза присвистнуть и он даже слегка поклонился Келле.

— Ты правда очень... сильная, если показала "хук справа" слизеринцу. Я думаю, он этого не ожидать! В Шарбатоне нет таких... э-э... драк. У нас все стараются быть... как это... галантными? Но слова порой ранят. И взгляды гордые. У нас нападают голосом. Это тоже ранить. Но иногда я думаю, что твой "хук" — это лучше, чем тысяча слов.

Франсуа немного помолчал, а потом добавил, улыбаясь и пытаясь хоть как-то отвлечь её от не самых радужных воспоминаний небольшой шуткой.

— А слизеринцы вечно такие... холодные? Может, потому что у их мантий подкладка зелёная, а зелёный — это цвет лягушек?

Француз ожидаемо нахмурился, слушая её следующий рассказ. Ничего себе Школа Магии и Волшебства. Куда их вообще привезла мадам Максин?

— Василиск... это очень опасно. У нас такого не было. И я думать, что такого нигде не должно быть. Надеюсь, что ваш директор сделать выводы. Вы вообще любить свой директор? - Франсуа слышал много хорошего про профессора Дамблдора, но тот со стороны казался пусть и веселым, но всё же слишком старым. Люди в этом возрасте могли страдать маразмом и порой не замечать что такие события в школе это вообще не тот опыт, который должен пережить любой школьник. – Ты правда думаешь, что Гарри не бросать своё имя? Может быть, ты права. Но ты говоришь, что ему всегда так много опасности! Почему никто не... как это... защищает его? Это странно. Мне жаль, что ему опять нужно это делать самому...

Действительно, казалось, что Гарри Поттер такая значимая фигура, но юная гриффиндорка определенно знала своего однокурсника лучше и в отличие от легенд, где он ребенком победил самого злого волшебника, видела как он проигрывал в самых обычных рутинных битвах, так что и мистифицировать его личность лишний раз не стоило.

— Келла, а тебе тоже приходилось здесь, в этой Школе, бороться за свою жизнь как и Гарри Поттеру?

Он бросил камень, надеясь, что в этот раз он тоже не утонет сразу.

[newDice=1:10:0:последнее, камешек не подведи]

cas* (фр.) - случай

Франсуа с лёгкой грустью посмотрел, как его камешек после третьего броска прыгнул по воде всего два раза, и тихонько вздохнул.

— Ну... два раза - это... не восемь, но ничего.— Пробормотал он с мягкой улыбкой, почесав затылок.

Студент внимательно слушал рассказ, цепляясь за определенные слова и пытаясь понять, что не так с рыжеволосыми в целом и что же такого делают эти близнецы, что так расстраивают Келлу.

— Ты... не любишь рыжих? Почему? Они сделали что-то плохое? Или... это просто... habitude*? — Франсуа нахмурился, но добродушно пожал плечами, делясь своим опытом. — Я встречал рыжих, и они были... ну, как все. Иногда добрые, иногда нет.

Он согласно закивал, подтверждая озвученные её мысли о стереотипах, но то, что показалось ему важным, он захотел озвучить.

— Слушай, я думаю, стереотипы — это как нож. Если ты используешь их для добра, они... как это... в порядке? Например, французы правда едят лягушачьи лапки. Это вкусно, но не все французы их любят! Итальянцы делают пасту, и это... о-о-о... невероятно вкусно. Я пробовал! Очень много ресторан в Италии, только таких, почти на каждый шаг. Но когда стереотип — это насмешка, как с "грязнокровками", это уже плохо. Это ранит. Ты права, Келла, такие стереотипы нужно... как это... сломать.

Он задумался, вспоминая её слова о Кубке огня.

— Думаешь, это проклятие? Или кто-то снова пытается убить Гарри Поттера?

Прерывать игру так резво было бы глупо, хотелось провести рядом с гриффиндоркой еще больше времени.

— Если ничья снова, то играем дальше, я готов! Ведь с тобой так... интересно. Я рад такому другу как ты! Спасибо за то, что ты сделала сегодня для меня. И я рад, что у этого сегодня...как это сказать... есть ещё время.

Франсуа подмигнул Келле, стараясь выразить свою радость, а затем улыбнулся и поднял новый камешек после небольшого осмотра берега. Шармбатонец насчитал три прыжка с её стороны и затем бросил свой камешек, пока не зная, что из этого получится.

*habitude(фр) - привычка

[newDice=1:10:0:последний раунд]

Франсуа с улыбкой наблюдал, как Келла бросает камешек, и снова присвистнул, когда тот сделал целых 10 прыжков.

— Десять! Ты, должно быть, настоящая чемпионка Чёрного озера, но скрывала это от меня! — Воскликнул он, театрально приложив руку к сердцу. — Если у меня получится тоже десять, я точно пожму щупальцу гигантскому кальмару. Может быть, он поможет мне… просто из милости!

Последнее слово он специально произнёс с французским акцентом, растягивая гласные.

— Ты права, насмешки из-за бедности или внешности… это ужасно. Мы не выбираем, где родиться, или как выглядеть. У нас в Шарбатоне тоже есть богатые студенты, знаешь. Они такие... кажутся mignons*, но в их компании ты чувствовать себя чужим, если не носишь их модную одежду или не отдыхаешь на Ривьере летом. Они улыбаться, но выбирают только людей своего круга. Это всегда чувствуется.

Он на секунду замолчал, глядя на воду, в которой начинали отражаться первые сумерки.

— Но ты борец, Келла. Я вижу это. Ты можешь менять этот мир к лучшему. Хотя, может быть, не сразу, но... я верю в тебя.

Франсуа задумался над её теорией о последователях Того-Кого-Нельзя-Называть.

— Думаешь, это они? Может быть… Но почему они хотят отомстить именно через Турнир? Это… э-э… слишком сложно, да? Может, они хотят показать, что даже Хогвартс не защищён? Это звучит как... как вызов. Ты думаешь, здесь в школе есть кто-то, кто им помогает?

Он поднял взгляд на Озеро, уже затянутое лёгкой дымкой вечерних сумерек, и добавил, улыбнувшись.

— А кальмар, кажется, действительно нас дразнит. Может, он хочет, чтобы мы остались здесь подольше, чтобы поужинать вместе с ним? Но если он действительно вегетарианец, то я всё-таки предпочел бы другой трапеза!

Саламе смеясь, поднял новый камешек, глядя на него с таким вниманием, словно от него зависела судьба Турнира Трёх Волшебников, и бросил его в воду, не зная, что из этого получится.

[newDice=1:10:0:десятку мне, десятку!]

*mignons (фр) - приятные, милые.

Франсуа сидел на каменной скамье внутреннего двора, его мантия небрежно была отброшена в сторону, чтобы не мешала. В руках он держал тонкий блокнот с немного потрёпанной обложкой и угольный карандаш, который уже окрасил кончики его пальцев в темный серый цвет. Его движения были уверенными, но легкими, как будто каждый штрих ложился на бумагу сам собой.

— Ты видеть это дерево, oui? — Начал он, чуть наклонив голову, чтобы показать Келле обыкновенный ветвистый дуб, росший неподалёку. — Оно старое, мудрое, как ваш директор, я думать. Но смотри, это не только дерево. Это формы. Ты начни с основ. Круг здесь, линия там... и потом детали. Но сначала, просто почувствуй его.

Саламе очертил пальцем несколько кругов и линий на своём рисунке, а затем протянул ей новый листок из своего блокнота и свой второй карандаш, блестя глазами с энтузиазмом.

— Попробуй, s'il te plaît*. Я покажу тебе.

Он продолжил свой собственный рисунок, добавляя тени под ветвями дерева и обернулся посмотреть на Келлу. Сегодня она была особенно очаровательной, хотя он решил смолчать об этом.

— Ты когда-нибудь делала что-то подобное? Или ты больше любить биту, чем рисунки? Я заметил, как ты умеешь красиво и много говорить. Но рисовать... это тоже как говорить, только без звуков.

А для человека, который пытался справиться с собственным языковым барьером, это и вовсе было выходом. Его взгляд вдруг задержался на одной из башен замка. Он добавил её в свой рисунок и тут же улыбнулся.

— Ты думаешь, что башни Хогвартса… вот эти горгульи, они наблюдать за нами? Думаешь, они думать что-то? Или мы для них точно такой же, как другой студент, сто лет назад?

Франсуа положил карандаш на колено и посмотрел на её работу., а затем наклонился чуть ближе и добавил шёпотом, словно раскрывая секрет.

— Если ты боишься, что это будет не parfait**, не переживай. Это только первый шаг. Все художники делают их... иногда даже ужасно.

Он засмеялся и показал ей страницу с каким-то каракулем, который явно вышел из-под его руки.

*s'il te plaît (фр) - пожалуйста
**parfait (фр) - идеально

Франсуа взглянул на девушку с мягкой улыбкой, подметив её смущение. Он наклонился ближе, чтобы снова разглядеть её рисунок, и, не дожидаясь приглашения, начал объяснять.

— Ты знаешь, Келла, любой рисунок даже самый каракуль, как ты говорить, это не порча бумаги. Это... как сказать... основа для чего-то нового!

Он взял свой же листок с каракулем и, глядя на линии, начал добавлять детали, комментируя свои действия с искренним восторгом.

— Смотри, вот эта линия… она как будто щупальце! И здесь мы добавим ещё немного, et voilа!* — Франсуа подмигнул и начал быстро дорисовывать. Через минуту на листе появился причудливый гигантский кальмар из Темного озера с добродушной ухмылкой и крошечной шляпкой, которую он добавил в шутку. — Это не просто кальмар, это le grand artiste** кальмар! Он помогает студентам не бояться рисовать. Если хочешь, я могу попросить его пожать тебе руку за храбрость.

Франсуа откинулся на спинку скамьи, смеясь, вырвал лист из блокнота и передал девушке.

— А теперь твой ход, леди. Сделай ему друга или нарисуй что-то своё. Но, прошу, не бояться. Даже если это будет птичка или рыбка, кальмару нужен друг! Как и нам с тобой. – Юноша подмигнул ей, а во взгляде было столько благодарности за её компанию, что слов и не требовалось. –И знай, рисовать надо не для красоты, для твоей душа, только если тебе это нравиться. Я делать это для радости! Попробуй... может там тоже есть твоя радость.

Он вдруг оживился, услышав про «Красавицу и Чудовище» и быстро закивал.

— Ах, oui, конечно! Я смотрел! И, честно говоря, терпеть не могу Гастона. Он быть грубым. Но семейство чайников, канделябр... они великолепные! Люмиер - такой джентльмен. — Француз сделал драматический жест рукой, будто приглашая её на танец. — А ты? Тебе больше понравилась Белль или кто-то из тех, кто живёт в замке?

Её размышления про каменные статуи было весьма необычным, Франсуа на миг  задумавшись и посмотрев вокруг, решил поделиться тоже мыслями.

— Идея с горгульями… очень впечатлять. Если это быть правда, то они видели больше, чем мы можем представить. Это как если бы стены Хогвартса могли говорить, oui? Они рассказали бы столько историй. — Он повернулся к ней с теплотой в глазах, зная как много историй она уже ему рассказала. — И если бы ты могла оживить одну из горгулий, что бы ты у неё спросила?

et voilа!* - а вот и
le grand artiste** - великий художник

Отредактировано Christopher Garland (25.12.24 10:16)

— Келла, твоя рыбка из пруда просто чудо! Она такая… как сказать… vivante? О, живая! Как будто вот-вот выпрыгнет с листа и шлёпнется обратно в воду, потому что ты придумать ей своя история. Может, она станет дружить с кальмаром и тогда научится у него хорошим манерам. И даже русалки придумать о них песню потом! О дружбе и принятии.

Было забавно это обсуждать и голос Саламе был смешливым, до тех пор пока девушка не положила голову на его плечо. Взгляд тот час же затуманился нежностью, а внутри стало так тепло, что француз застыл, боясь спугнуть этот момент пробивший в нём какое-то новое осознание. С Келлой было невероятно хорошо. Настолько, что собственные чувства начинали трансформироваться в нечто новое - завораживающее, нежное, притягательное.

Франсуа тихо засмеялся, когда Келла стала возмущаться и поспешил объясниться.

— Люмьер… Но он добрый персонаж, нет? Чудовище в мультфильме из всех слуг слушать только его. Это потому что Люмьер видел сердце чудовища, а не только его ужасное лицо. Он не боялся. Он сказал ему, ты можешь быть лучше, ты можешь снять проклятие, ты можешь, и Чудовище поверить. Это настоящая дружба, ты не согласиться?

Юноша немного отвлёкся на собственный скетч, но потом вернулся к изначальному обсуждению.

— Но, bien sûr*, Белль тоже великолепна. Она сильная и добрая, а это главное. Но ты… Ты правда ударила бы Чудовище битой? О! — Он притворно испугался и даже театрально отодвинулся, вскоре возвращаясь обратно. — Напомни мне никогда не злить тебя, Келла!

Шармбатоновец посмотрел в сторону горгулий, задумчиво прикрывая глаза.

— Ты права. Горгульи видели так много. Я бы спросил их в моей школа, какие были наши учителя, когда они быть студенты. Представь себе профессора, который всё время серьёзный, а в юности бегал ночью по замку или, может быть, перепутал все зелья! Я бы ему шутить об этом пару раз. Ты думаешь, у твоих профессоров были свои маленькие секреты?

Франсуа на мгновение задумался о её вопросе про того, кого нельзя называть, а затем серьёзно кивнул.

— Почему преподаватели не заметить его тьму? Думаю, у него всё быть наоборот. Он был красивый, талантливый, из рода волшебников. Никто не видеть Чудовище, потому что никто не смотреть на него сердцем. Это как... ведьма в Русалочка! Заклинание, обман. Ты смотреть Русалочка?

*bien sûr - конечно же

— Знаешь, Келла, это действительно отличная идея про песню. Уже слышать её в своей голова! И да, я водить своих друзей в кино. Они волшебники, но они удивляться! Так себя странно вести там, это быть даже неловко.

Франсуа засмеялся на последних словах, качая головой и показывая, что из этой истории можно сделать настоящую шутку. Он на мгновение задумался, прежде чем вернуться к обсуждению Люмьера.

— Ты права, он дамский угодник. Но у нас во Франции такие, как он, считаются примером элегантности. Мальчики мечтать быть такими же обаятельными. Я, к сожалению, более скромный. Иногда чувствую себя другим, как будто бы imperceptible. Как это слово? Незаметный! Но умение Люмьера говорить комплименты — это настоящий искусство. Я думать, что поэтому он смог достучаться до Чудовища.

Вопрос про любимых героев был сложным, но Франсуа попытался вспомнить все те мультфильмы, которые смотрел на премьерах в кинотеатрах. Видеомагнитофона у него дома не было.

— А мой любимый герой — это Симба из Короля Льва. Его история… трогательный. Симба теряет всё - отца, семью, прайд. И винить себя за это. Но потом он возвращается и становится королем, несмотря на всё, что пережил. Это вдохновлять.

Его глаза на мгновение загорелись, когда он упомянул следующих персонажей, которых вряд ли кто-то бы мог назвать своими любимыми, так как они занимали не главные места на экране.

— И Джинн из Алладина! Такой забавный, энергичный. И может всё сделать! Я вот родиться волшебник, но столько сделать не могу. И видно, что он был очень одинок. Алладин и Жасмин стали для него настоящими друзьями, это здорово. А ещё Флаундер из Русалочки. Он такой искренний, верный друг. Даже когда Ариэль делает… ну, глупости. Например, менять голос на ноги. Но Флаундер всегда рядом. Как твоя рыбка с кальмар!

Саламе нежно улыбается, подмигивая девушке и глядя на её рисунок, который теперь превращается в дерево. Разговор про мультфильмы разгорячил скромного француза и он подвинулся поближе к Келле, будто бы хотел слышать не только её голос, но и соприкасаться своими плечами, чувствуя особое тепло.

— А ты смотреть Черепашек-ниндзя? Они мне нравятся. Такие разные, но вместе они как семья. Интересно, какой черепашкой ты бы себя представила?

Франсуа улыбнулся, внимательно слушая Келлу. Он слегка наклонил голову набок, когда она высказала свои мысли о Люмьере. Её увлечённость диснеевскими историями вызывала у него искреннюю симпатию, и он чувствовал, что между ними завязывается тёплый диалог. Так что когда она упомянула сцену из Короля Льва, Франсуа вздохнул, вспоминая собственные эмоции.

— Oui, это был тяжелый момент. Когда Муфаса… когда он умер, мне быть больно тоже. Очень, очень больно. Но знаешь, мне нравится, как Симба смог преодолеть всё это. Ты права, Тимон и Пумба — невероятные друзья. Они научили его видеть мир иначе. Это, как ты сказала, не судить по виду, oui?

Он замолчал на мгновение, глядя на неё с особым тёплым чувством.

— Друзья очень важны. Как и выбор правильных.

Когда речь зашла о Русалочке, Франсуа улыбнулся ещё шире.

— Себастьян! Oui, краб! Он смешной и с очень хорошей музыкой. Но ты права насчёт посыла. Отказаться от себя ради любви? Это учит нас, что притворяться кем-то другим не нужно. Это сделает тебе больно в итоге. Хотя, может это тоже пример как совместить два мира? Мир волшебников и мир не волшебников. Я слышать про такие браки, интересно как это быть.

Франсуа слегка покраснел, когда их пальцы на мгновение соприкоснулись. Он заметил, как Келла резко отдёрнула руку, но решил не акцентировать на этом внимание.

— Черепашки-ниндзя?  Мой любимый — Микеланджело! Он такой забавный, добрый, и у него нунчаки! Я всегда хотел попробовать ими пользоваться, но, как ты говоришь, думаю, я бы сделал много… как это… ударов по мой нос!

Он улыбнулся, услышав вопрос о музыке, и задумался.

— Майкл Джексон? О да, он крутой! Его "Thriller "и "You Are Not Alone"— это настоящие шедевры. Лунный походка я попробовать и раз и свалиться, больше не хочу. А ты, ты мечтаешь танцевать, oui?— Франсуа улыбнулся, невольно припоминая этот миг неловкости и покачал головой, признавая каким глупым был. — Но если быть честным, я больше любить французский музыка. Ты знаешь Милен Фармер или Селин Дион? В их музыке - красота!

Франсуа улыбался, глядя сейчас на девушку, и думал, что красота не только в музыке, а ещё и в её улыбке, в её взгляде, в особой задумчивости, которая появлялась на лице при рисовании.

Франсуа очень внимательно слушал, как Келла делилась своим прошлым, иногда кивая и подмечая детали, чтобы ничего не упустить. Он и сам не понимал, почему-то ему было так интересно узнать про её жизнь, про то, чем она дышит, про то, что влияло на неё даже когда она была младше, чем сейчас. Дело было даже не в одиночестве, которое француз познал в стенах Хогвартса, а в том, что сама девушка была невероятно интересной для него.

— Сквиб? — Он немного запутался в переводе, но с благодарностью воспринял её объяснение. — Прости, что спрашивать, но, как твоему отцу живётся среди таких магических родственников? Это ведь не так просто, я думаю, быть другим и знать, что ты отличаешься.

Франсуа ненадолго замолчал, обдумывая её слова о маме. Он даже отложил рисунок в сторону, чтобы проявить достаточно уважения этой теме и сосредоточиться. Голос француза сейчас звучал непривычно тихо.

— Мне быть жаль, что ты потеряла маму так рано. Je suis dйsolй*... Это должно быть трудно. Но мне кажется, твой отец сделал всё, чтобы ты быть счастлива. Сейчас ты выглядишь такой умной, сильной, независимой и...

Щеки Франсуа слегка зарделись, ведь он хотел добавить "красивой". Но не добавил, посчитал, что и без того его взгляд это выдаёт, взгляд в котором было слишком много теплоты и восторженности.

— Ты права, он потрясающий. Но я тоже думаю, немного triste**, что он изменил себя. Я знаю, что значит не чувствовать себя принятым из-за цвета кожи, хотя во Франции с этим быть полегче. Иногда казаться, что для популярность надо быть белым. Но знаешь что? Мы не обязаны меняться ради других.

Саламе даже возмущенно заморгал, когда узнал, что англичанка лишена таких радостей музыкального удовольствия как французские исполнители и решил подумать над каким-то сюрпризом в виде нужной пластинки, который это исправит.

— Эдит Пиаф это тоже хорошо! Non Je Ne Regrette Rien - это быть шедевр! У неё такой сильный голос, прямо проникать в душу. Моя бабушка очень любить её песни. – Шармбатонец наклонился чуть ближе, улыбаясь и отвечая на следующий вопрос девушки. — Wham я знать только песню про Рождество, которое я очень любить! А Modern Talking… Ты только не смейся! Cheri, Cheri Lady и You're My Heart, You're My Soul — это заставляет танцевать, знаешь? Ты любить танцевать под них, Келла?

Франсуа снова засмеялся, глядя на то как юная гриффиндорка завелась от подобной мысли и пожав плечами, он решил в который раз снова отложить рисунок, и попробовать поддержать её веселье.

— Лунная походка? Oh lа lа, это будет интересно! Я не уверен, что у меня получится, но почему нет? Давай попробуем!

[newDice=1:12:0:поехали]

* - мои соболезнования
** - грустно

Отредактировано Christopher Garland (02.01.25 20:15)