Середина учебной недели нагрянула вместе с не самыми простыми занятиями, до которых Селине, впрочем, не было никакого дела, потому что она то и дело прокручивала в голове разговор с Корделией, что состоялся буквально накануне, а еще то и дело морщилась от воспоминаний о том, какими острыми были у той иголки. И все же, мысль, которая засела у нее в голове, значительно выигрывала, перебивая все остальное, и заключалась в том, чтобы знать наверняка, какого драккла Фарли решил с ней так поступить, хотя, казалось бы, так долго шел к своей цели. Буквально досаждал своим вниманием весь шестой курс и начало седьмого, пока Мур наконец не сдалась, разрешая себе признаться, что не просто развлекалась, играя с ним, а умудрилась влюбиться.

Идея Джиффорд заключалась в том, чтобы обсуждать с другим человеком все, что происходит, как на духу, не пытаясь додумывать самостоятельно, чем так любила заниматься слизеринка, и предоставляя возможность обеим сторонам высказаться. В общем, решать все возникающие проблемы словами через рот. И блондинка даже идейно поддерживала подругу, но только, если это касалось не ее собственной персоны.

Поговорить с кем-то о своих мыслях и чувствах в открытую, напрямую? Ха! Лучше сразу дайте ей сыворотку правды, иначе Селина не вымолвит ни слова. Потому что вариант обсуждать что-либо как есть является для нее подобием росписи в бессилии, а заодно признанием того, что ее действительно волнует тот или иной вопрос. В общем, всем тем, чего волшебница ни в коем случае не может допустить из-за своей годами наработанной репутацией разбивательницы чужих сердец, которая никогда не позволит поступить так со своим, ведь у нее его попросту нет.

Тем более, что выработанная стратегия игнорирования Джейка гласила не общаться, притворяться и как можно меньше пересекаться, с чем Мур более-менее успешно справлялась, несмотря на общие задания в качестве старосты школы и несколько совпадающих предметов по выбору. Благо в Хогвартсе еще имелись студенты, готовые махнуться дежурствами. Ровно как сегодня, когда девушке вновь предстояло караулить самые популярные среди нарушителей коридоры вместе с Фарли, но она умудрилась сделать так, чтобы тот одиноко гулял у Больничного крыла, а она, тоже оставшись на дежурстве одинокой, патрулировала район у большой лестницы.

В руках у блондинки дымился кофейный напиток, подобный тем, что она всегда захватывала на дежурство, если не высыпалась накануне, и который она то и дело разбавляла щепоткой магии, пускай и не всегда успешно, чтобы порадовать себя новым вкусом. Так когда-то Селина перестаралась и несчастный Гарланд, являющийся ее напарником в тот день, принялся пропевать каждое предложение, а в другой раз блондинка сама беспрестанно икала, не в силах остановиться. Сегодня же содержимое ее стакана было разбавлено тем самым зельем правды. Точнее, его аналогом, которое волшебница умудрилась отыскать в тумбочке Меган вместе со своим вишневым блеском для губ. И Мур вот уже час наматывала круги, не решаясь выпить сей элексир и пойти наконец поговорить с Джейком с глазу на глаз, а только косилась то в сторону двери, ведущей к Больничному крылу, то на ароматный напиток у себя в руках, который только с помощью волшебства и не остывал все время ее размышлений.

Наверняка стоило спросить подругу прежде, чем брать и использовать ее зелье, но слизеринка искренне считала это достойной расплатой за то, что Ровсток убеждала ее, будто блеск взял и потерялся. Да и идея использовать сыворотку правды, чтобы наконец узнать ответы на все свои вопросы, казалась ей гениальной, ведь разговор с Джейком в середине февраля на их последнем общем дежурстве так ни к чему и не привел, а только все больше запутал. Раздобыть зелье, как и приготовить самостоятельно, будучи в Хогвартсе, было бы крайне проблематично. А вот заставить саму себя его потом выпить оказалось еще сложнее...

***

Мур медленно поднимается вверх по лестнице, застывая на повороте, и резко шумно выдыхает весь воздух из легких, наконец, решаясь попробовать свой напиток, еще и залпом, а потом была не была. Но ее действию мешает появившийся из ниоткуда, а точнее, прямо из-за угла Кэдваллэдер, который пугает Селину и, кажется, пугается сам. Так что староста школы едва не роняет стакан на пол, все же, взвизгнув от неожиданности, а потом зачем-то прячет свой кофе с необычной добавкой за спину, не сразу вспоминая, что в этом вообще-то нет ничего такого, а вот студент Хаффлпаффа является нарушителем, которого старосте школе стоит наказать не только за ранние седые волосы.

— Кэдваллэдер! Вот так встреча! — чеканит блондинка, которой когда-то потребовалось прибегнуть к помощи скороговорок, чтобы отточить дикцию до такого состояния, что фамилию Эрика она могла произносить без запинки. — Куда-то спешишь? — интересуется она, грея руку о край чашки, и окидывает однокурсника быстрым взглядом, чтобы буквально мгновение спустя тот резко изменился на более хитрый и лукавый, ведь во всех смыслах светлую голову девушки посещает идея. — Или может, готов составить мне компанию в этот одинокий вечер? — добавляет слизеринка, одним только тоном голоса подсказывая тому, каким будет правильный ответ.

И плевать, что Селина вот уже почти два месяца не разговаривает с Эриком, ведь тот является не только кузеном, но и близким другом ее обидчика и причины для лишних тревог. Все равно, что тот буквально сегодня на перемене пытался с ней поговорить о домашнем задании по Нумерологии, предлагая угостить сладостями из дома, а она демонстративно его проигнорировала, считая, что весь план по уничтожению ее самооценки они наверняка придумывали с Джейком на пару.

Мур видит чудесную возможность узнать ответы на все интересующие ее вопросы, даже не ставя Фарли в известность о том, что ей не все равно. А значит, все остальное — уже не важно.

У Селины складывается четкое ощущение, что парень ее не боится. Будто ее крика пугается даже больше неожиданно разоблачения. И это открытие даже обижает. Когда это Мур потеряла свой пугающий образ Снежной королевы? Неужели им теперь можно, разве что, второкурсников да первогодок пугать? Ведь всякий знает, что третий курс в этот раз — это нечто...
Но да ладно. Это она отвлеклась.

Слизеринка уже намеревается превратить сердце юноши в льдинку, а затем разбить и заставить собирать из осколков слово «Вечность». Да только тот топит своим теплом любые намеки на холод этим своим «Привет, снежная». Как, впрочем, и всегда. Обезоруживая Мур на добрую пару минут. А этим, между прочим, может похвастаться далеко не каждый.

Но Эрик весь в этом. Даже обижаться на него трудно, поэтому Селина демонстративно игнорирует и избегает общих встреч, чтобы не поддаться.
Ла.
ИгнорироваЛа.
ИзбегаЛа.

Потому что верить в то, что хаффлпаффец состоит в тайном заговоре с Джейком, чтобы проучить слизеринку за разбитые сердца однокурсников, куда проще, пока он не маячит на фоне. Не улыбается этой своей улыбкой. Не отвешивает точных комплиментов. В общем, не является таким Кэдваллэдером.

Это у них с Фарли, наверное, семейное. И явно передается по мужской линии, ведь ко всей такой миленькой Белле Селина не испытывает никакой тайной слабости. А вот Джекилл...
Кстати, о нем!

— Тебе никто не говорил о том, что после отбоя бродить по коридорам — моветон? Мм-м, Филч, например? — кокетничает блондинка будто и не игнорировала парня все эти два месяца. Подхватывает Эрика под руку и уводит за собой дальше наверх по лестницам. Туда, где сейчас точно нет завхоза, а значит, она сможет воплотить свой план без лишних глаз и расспросов.
Только со своими.

Она бросает на парня лукавый взгляд, стоит тому протянуть ей мешочек с финиками, и уже было собирается отказаться. Ведь несмотря на на то, что Селина обожает сладости, она скорее отдает предпочтение конфетам и шоколаду. Так что и вспомнить страшно их с Меган (тоже, между прочим, самой настоящей сладкоежкой) глупые шутки про то, какой сладкой будет жизнь Мур, если с Фарли все сложится и она получит неограниченный доступ к шоколадной фабрике.
А потом ловит себя на мысли, что финики, вероятно, ужасно сладкие, поэтому, чем быстрее Кэдваллэдер их наестся, тем быстрее выпьет не самый обычный кофе из ее стакана. Так что спустя мгновение уже выуживает себе один с достоверно изображаемой благодарностью.

— Merci.
О том, что она знает немало слов на французском, пускай и не очень бегло болтает на языке любви, слизеринка вспоминает только, когда ей что-то нужно.

— А мне сегодня на Прорицании нагадали удивительную полуночную встречу. — нагло врет блондинка, а затем ослепительно улыбается. Как бы невзначай. И оглядывается на пару пустых картин, только лишь догадываясь, чем сейчас занимаются изображенные на них.
— Вот, хожу, выискиваю, кто же это будет, — смеется она, а затем театрально вздыхает и покачивает головой, когда волшебник предполагает, что она здесь по личной инициативе.
Была бы возможность, смотрела бы пятый сон подряд и не прятала по утрам эти несчастные круги под глазами.
Пускай и любит должность старосты. По-своему.

— Ах, если бы...
Мур крутит в руке финик, так и не решаясь укусить, а другой перебирает пальцами по стакану, стараясь не уронить и не пролить ценный экземпляр, то и дело бросая на спутника короткие взгляды.
Рисковать или нет? Спрашивать или не стоит?
В голове столько вопросов, что становится шумно. А Селина, между тем, улыбается этой своей выработанной улыбкой, за которой можно скрыть любые внутренние тревоги.

— А что же тебя привело сюда этой ночью? — искренне интересуется она, в голове театральным голосом отвечая на это — «Судьба», поскольку решает все же не упускать такую удачно подвернувшуюся возможность.
— Не сочти за стереотип и грубость, но, если ты проголодался и шел к кухне, с ориентацией на местности у тебя явные проблемы. — шутливо подначивает староста школы. — Таких разве в квиддич берут?
Девушка убеждается, что парень расправляется еще, хотя бы, с двумя финиками, и протягивает ему свой стакан:
— Хочешь запить?

А Эрик как всегда. Или не понимает, или притворяется, будто не он — этот полуночный странник, что должен повстречаться Мур сегодня по ее словам. И, честно, в этом случае дедуктивные способности Селины как обычно дают сбой, поэтому определить наверняка, шутит ли тот, едва ли возможно. Она лишь держит дежурную улыбку, свою непробиваемую маску, служащую идеальным фасадом, чтобы никто не узнал, что же творится в голове в этот самый момент. И игриво перебирает пальцами по его локтю, пока они выруливают в нужную ей сторону, по памяти отстукивая последнюю песню Селестины.

Финики и впрямь служат прекрасным доказательством того, что Мур напрасно смеется и тот не обладает проблемами с ориентацией на местности, так что слизеринке приходится лишь жеманно повести плечами, соглашаясь с ним в том, что что-то в ее догадках и впрямь не сходится. Но Эрик — такой Эрик, что его, кажется, не обижает мимолетная колкость и не прельщает излишняя кокетливость, с которой студентка стремится скрыть сие недоразумение. Кэдваллэдер значительно проще, не под стать произношению фамилии. И это одновременно притягивает, располагает к себе всех вокруг, включая дефилирующую с ним под ручку слизеринку, и отталкивает ее в своем этом практически бессознательном стремлении к всему сложному и неоднозначному. Не даром Селина так любит загадки и головоломки, чем нередко вызывает удивление у местных эрудитов, в частности, студентов Рейвенкло, пускай остальными своими интересами из стереотипной «змеи», вероятно, и не выделяясь.

«А я просто гулял» отзывается ярким чувством дежавю от встречи с другим таким незатейливым хаффлпаффцем за год до этого. Так что блондинка замирает на мгновение, сбиваясь с такта, чтобы проморгаться и тряхнуть светлыми локонами, изгоняя наваждение прочь, восвояси, и зазря только пытается вернуться к прежнему занятию, в конечном счете только раздражаясь, что не может закончить начатое.

Лиричная нота, что сквозит в речах парня столь непривычно, столь неожиданно, заставляет и саму Селину задуматься о том, как же быстро пролетит время. То самое, что она тратит на вопросы, казалось бы, уже минувших месяцев, личные, амурные, вероятно, абсурдные и глупые по природе своей, вместо того, чтобы обратить свой взор на что-то куда более значимое. Будь то приближающееся расставание с друзьями, что пробыли с ней бок о бок столько лет, пугающими экзаменами, которые могут определить ее будущее, или само это будущее, что так разительно будет отличаться от всего привычного и понятного, а потому пугает до мелких мурашек, табуном разбредающихся по коже, одним только упоминанием вскользь где-то в мыслях.

«Бессмысленно это все», — ловит себя на мысли волшебница, удивляясь тому, как же быстро на самом деле готова отказаться от безумной затеи, так долго проедающей ее хорошенькую голову изнутри, если найти достойное сравнение и разложить все по полочкам, пользуясь примером со стороны. Эрик забирает у Корделии очки точно брошенным квоффлом, совсем о том и не догадываясь, пускай подруга и говорила Селине совсем о другом. Главное же, какие выводы она сделала в каждом случае, не правда ли?

— А знаешь, в твоих словах определенно что-то есть, — тянет слизеринка, задумчиво окидывая гобелен на дальней стене невидящим взглядом, но не сдерживает очередной «иголки». — Но это все же не значит, что нужно делать это после отбоя. Предполагается, что ночью мы все наслаждаемся сном.
«Кроме дежурных старост, конечно же.» — добавляет она мысленно и как-то неожиданно тяжко вздыхает.

Стоит признаться, в этой ее затее узнать через Кэдваллэдера об истинных намерениях Фарли, много «если» и мало истинного смысла. Того, что залечит ее душу и успокоит сердце, а не заставит те покрыться еще большим количеством проклятых трещин от новых вводных. Так что Мур уже хочет тряхнуть своими этими волосами в одном-единственном игривом движении, изображая, будто она запамятовала, а напиток-то и закончился, но волшебник ее заметно опережает, и пока она театрально усмехается, чтобы разыграть эту репризу, уже забирает стакан, осушая его почти полностью, а она тянет сдавленное, но такое многозначительное:
— О-о-ох...
А потом не слишком убедительно пытается изобразить не слишком заинтересованное в развязке событий лицо, поддерживая беседу и гадая, успело ли подействовать зелье.
— Увы, без него я бы уже дремала где-то на скамейке на этаж ниже...
Любопытство перевешивает все логические доводы, что только успели зародиться. Топчет их, словно и не бывало, отпихивая куда-то в дальний угол сознания вместе с совестливостью и странными мыслями об этичности происходящего (и откуда им вообще было взяться?).

— А ты?..
Продолжить вопрос Мур мешают своеобразные метаморфозы, что происходят с лицом студента. И дело не в каких-то странностях. Просто по одному его виду можно сказать, что напиток действует. А потому предвкушение заставляет блондинку даже совершенно некультурно облизать свою нижнюю губу, моментально ее прикусывая и отчего-то еще больше привставая на носочки. Сейчас она узнает все. Даже больше, чем все! Сейчас она...

Бам! Ладонь Эрика приземляется ей прямо на темечко, и тот выдает какую-то глупость, а девушка непонятливо моргает, опешив от неожиданности.

Хвать! Теперь достается и ее ушам, но на этот раз Селина оживает. Вероятно, от неприятных ощущений, и старательно отмахивается от рук юноши, который подается вперед так резко и неожиданно, что она машинально делает шаг назад, в стену, в гобелен с животными, обитатели которой тут же начинают возмущаться из-за нарушения личного пространства.

Староста школы, впрочем, совсем не обращает внимания, ведь на ее собственное покушаются куда проворнее, и она не совсем понимает, что же происходит.

Такого не должно было случиться. Не должно было быть!
Распахнутые глаза волшебницы выдают ее шок и нарастающую панику с потрохами.
«что-то опредЕЛЕННО ПОШЛО НЕ ТАК!!!» — по нарастающей взрывается вопящей сиреной в голове, пока та, словно с дошкольником, пытается вести с ним беседу, то и дело поддакивая и пытаясь ухватить за руку.

Но Эрик ведет себя все чудесатее и чудесатее. В то время, как Селина, по ее собственным ощущениям, становится все седее и седее.

Она буквально подпрыгивает на месте на своих этих каблуках, когда видит в углу коридора миссис Норис, а затем бросает к дракклу свой пустой стакан на пол, чтобы ринуться спасать несчастную, что самым отчаянным ревом разрезает тишину ночного Хогвартса, пока Кэдваллэдер ее оголтело тискает, считая, будто та мурчит.

— А? А-а, ага, — емко отзывается блондинка, не зная, как и подступиться, чтобы разжать железные тиски, по всей видимости, взрослой детины. А возгласы не ожидавшего таких мук животного раздаются все громче.

И пусть Мур совершенно точно будет проще жить, если это создание сейчас задохнется в крепких объятьях, она зачем-то гладит Эрика по плечу, приговаривая, как сильно он этой кошке нравится.
— Эрик? Эричек! А что тебе про меня говорил Джейк? — не упускает возможности даже в таких условиях узнать то, что ее так интересует, девушка.
— Что тебе Джейк говорил про Селину?
Но кошка наконец вгрызается в руку волшебника через свитер, заставляя разжать ту и выпустить себя. Так что момент упущен, а шерстяная уже мчит к лестнице, вниз. И Мур знает, что минуту спустя тут окажется и сам завхоз, который не мог не услышать криков о помощи своей любимицы.

Так что вместо того, чтобы слушать ответ на собственные вопросы, девушка цепляет дитятю за локоть, только и успевая другой рукой подхватить стакан, из которого все же разлились остатки, и стара-ательно так тянет на голову возвышающегося над ней Кэдваллэдера вперед по коридору, как заведенная приговаривая:
— Эрик! Эричек! А давай с тобой сыграем в прятки?! Чур, мы в одной команде! Надо спрятаться так, чтобы моя кошка нас не нашла. — дыхание сбивается, а сердце колотится так, словно вот-вот выскочит из груди.

Было бы проще всего остаться на месте и убедить Филча, что однокурсника она уже встретила в таком состоянии, но минует четверть часа, час, может, день (кто его знает, когда его рассудок перестанет изображать туман в хрустальном шаре!), и тот сможет рассказать, как все было. И пускай, в этой ситуации его слово будет противопоставляться ее, старосты школы, Мур все это разбирательство к дракклу не нужно! Так что легче просто скрыться.
— Быть тихими, как мышки!
Если получится, конечно.