[nick]Fay Dunbar[/nick][status]вижу цель — не вижу препятствий[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/2e/af/851/566720.gif[/icon][pers]<b><a href="ссылка" target="_blank">ФЭЙ ДАНБАР</a></b>, 16 ЛЕТ[/pers][info]Гриффиндор, 6 курс[/info]
Солнце меняет положение на небосводе. Сезоны меняются один за другим. И только Корнер не меняет своего репертуара, глупо подшучивая на темы, которые ему, разве что, снятся. Он ищет бутылку так долго, что Фэй успевает наскучить застольная компания, а она заодно успевает придумать с десяток колких ответов на его глупый вопрос. Вот только сегодня надо быть паинькой и продолжать улыбаться всем вокруг, чтобы не испортить своему лжепарню празднование дня рождения. И правда, совершеннолетие — дело особенное, поэтому, даже если бы Данбар было бы не все равно на выполнение дуэльного долга, она бы, наверное, не посмела упасть так низко.
Так что вместо того, чтобы обмениваться с Майклом парой ласковых, она заговорщически наклоняется к нему, заодно отбирая бутылку, с которой он так не спешит, и шепотом интересуется:
— А, ты про наши ночные встречи? Тони что, тебе совсем ничего не рассказывал? Нет? Ой, — рыжая делает шокированное лицо, будто взболтнула лишнее, и оперативно удаляется прочь. Будет ее личным подарком Гольдштейну, иначе ему никто никогда не поверит.
И будет как никогда прав. Фэй вообще не уверена, что тот не пополнит ряды сорокалетних…
Мысль упорхает так же быстро, как и сама волшебница к моркови, чтобы проткнуть ту, глядя прямо на идиота-Джастина. И как таких вообще в отряд взяли? Хотя о чем это она. Туда брали кого ни попадя, а нормальных однокурсников (взгляд рыжей нехотя скользит по Келле) позабыли. По этой причине Данбар, в целом, здесь и присутствует. А еще играет этот дурацкий спектакль, не зная, куда себя и деть.
Алкоголь приятно обжигает горло, пока гриффиндорка ютится поодаль от собравшейся компании и, наблюдая за чужими потугами в попытках разобраться с рыжим овощем, слушает неразбериху из разговоров о комиксах, книгах и многом прочем. Она вполне могла бы поделиться своим мнением на этот счет, но сегодня здесь оказалась далеко не по этой причине. Так еще и заметно нервничает от слишком большого количества глаз, будто бы готовых раскусить их с Гольдштейном глупую затею на раз-два. Поэтому молчит в тряпочку, делая глоток за глотком, будто пытаясь согреться или утолить серьезную жажду. Скользит взглядом по компанейской беседе именинника с предметом обожания, а потом тот сворачивает к ней, поднимая свой бокал, и девушка непонятливо таращится в ответ, одним взглядом прогоняя прочь, обратно. Но тот уже рядом и просит ее разбавить свой напиток чем-то более крепким.
На что гриффиндорка лишь пожимает плечами, выполняя желание именинника, пускай и предупреждает:
— Я бы не мешала два этих напитка…
Но кто бы ее только слушал, правда?
Все глаза уже устремлены к ее доселе удачно спрятавшейся персоне, так что, мысленно посчитав до десяти и представляя, как все это время чудная горная река скрывает под толщей воды задыхающееся от нехватки воздуха тело Тони (все, лишь бы взять себя в руки под прицелом глаз собравшихся), рыжая хватает его под руку и, миленько улыбаясь, салютует всем своей бутылкой.
Ясное дело, они все знакомы, ведь шестой год учатся бок о бок, пускай и на разных факультетах. Так что единственная причина, по которой парень так громко спешит представить ее окружающим, заключается лишь в том, чтобы показать одной прекрасной зазнобе, по которой тот (сколько там лет уже?) сохнет, что она — пройденный этап, а следовательно, вызвать ее праведную ревность. И Фэй тут отсвечивает ровно с этой же целью, ведь чем быстрее та прозреет или, что вернее, если говорить о ком-то вроде именинника, чем быстрее рассудок той затуманится, и у них там все будет складно, тем быстрее эта каторга с театральными представлениями прекратится и для самой гриффиндорки. А значит, нужно не упускать и момента, чтобы поддеть ту, пускай рыжая и не особо верится, что Патил купится на что-то подобное.
В ее глаза Падма куда умнее, рассудительнее, а еще, что уж тут скрывать, скучнее и правильнее, чем нужно, чтобы повестись на всю эту глупость. И никакой Тони ей наверняка не сдался, в чем рыжая волшебница ну никак не может ту упрекнуть. Но долг есть долг, так что, даже не веря в успех предприятия, Данбар предстоит пытаться. И лучше, чтобы к этому моменту алкоголь сделал свое дело, потому что пока все вокруг лишь становится чуть менее раздражающим, а температура в кабинете, как кажется, поднимается на пару градусов. Но девушке требуется куда больший эффект, чтобы втянуться во все происходящие разговоры и игрища. Радует, хотя бы, то, что она довольно давно не кушала.
Именинник закашливается от намешанного пойла и Фэй понимающе кивает в ответ, принимая из его рук стакан, чтобы отпустить сражаться с заколдованной дальней родственницей. И пока та хорошенько проходится по его щекам, решает переключиться на чужой стакан, раз уж там намешано как раз что-то, что может пронять даже такую стойкую персону, как она.
— Вперед, Тони-и-и… — без особо энтузиазма тянет она, наслаждаясь открывающимся видом, а потом вручает тому полупустой стакан обратно, как-то даже неожиданно улыбаясь ему безо всякого внутреннего сопротивления, и глядит уже на то, как морковка одаряет Терри зеленью. А потом смеется, смеется, смеется…
Кажется, наконец, начинает действовать. Волшебная штука.
К ее удивлению следующей в игру вступает и сама правильная Падма. Перед этим, конечно же, поныв о том, как ужасно они шумят и вообще, какими глупостями здесь занимаются. Ей бы с Тернер дружить, не иначе. Вместе бы везде ходили и хором говорили «Мне не нравится», никто бы не удивился. А Фэй вполне бы могла найти общий язык с той же Нолой — среди собравшейся компании, не считая Терри и, ладно, Келлу, она была тут самая нормальная. И от того даже удивительно, почему дружила с Гольдштейном.
Ах да, они же с одного факультета…
Как и с милейшей Падмой, что награждает Бута морковными кольцами, так чудесно сливающимися с его природным цветом волос, что Данбар не может удержаться от громкого смешка. За что получает такой многозначительный взгляд, что в миг останавливается и даже сама не верит. Ей что, не показалось?
Подобраться ближе с бутылкой в руке неудобно, поэтому волшебница вручает ее имениннику и громко требует у того:
— Пожелай мне удачи. Если одержу победу, то все ради тебя, — лишь бы проверить догадку, когда Патил вновь бросает неоднозначный взгляд в их сторону и отворачивается. Попалась!
Смотреть на реакцию Тони уже не так интересно, как внутренне поражаться реакции прекрасной половины присутствующих старост рейвов на это и внутренне ликовать от предвкушаемой будущей свободы. Фэй, кажется, наконец-то входит в раж на этом странном празднике и чувствует себя значительно раскованнее, что для нее куда приятнее и привычнее.
[newDice=1:12:0:лучше нам плакать, что ли?]
Второй подход к снаряду заканчивается тем же исходом, что и у Гольдштейна с Нолой ранее. Щеки рыжей горят, как, ей кажется, горит и довольный взгляд у ее личной цели на вечер. А между тем, она игриво супится, отворачиваясь к хозяину вечера, чтобы шутливо сообщить, что:
— Эта морковка злопамятная, — и громко рассмеяться, едва покачнувшись на месте.
Мир вокруг едва заметно приятно плывет, и волшебница улыбается этому обнаружению, тут же поворачиваясь к громко разглагольствующей близняшке Патил, чтобы столь же громко хлопнуть в ладоши.
— Падма! Отличная идея! — восклицает рыжая и тут же поворачивается к Финч-Флетчли, злобу на которого смазал выпитый алкоголь, чтобы вновь похлопать в ладоши и эмоционально поздравить того. — Мои поздравления, Джастин!
И снова Фэй активно подхватывает идею рейвенкловки, активно включаясь в начатую игру.
— Готова поспорить, — смешливо заявляет она, наслаждаясь каждой мелькнувшей эмоцией на лице «соперницы» и поворачивается в сторону именинника, чтобы тот не тупил, а сам тоже активно вступал в игру.
Вечер переставал быть томным и наконец становился интересным. А учитывая, что Данбар почти ничегошеньки не знала о своем «суженном», эго не догадывающейся о наигранности происходящего Падмы сегодня ожидал приятный сюрприз.
Отредактировано Selina Moore (28.12.24 04:59)