— Проклятье!

Бурлящий котел стелится пурпурным паром, источая неприятный запах, что лениво ползет по гостиной туманом. В испорченном зелье растворяется последний из личных запасов измельченный рог единорога.

Уэйн закатывает глаза и закрывает ладонями лицо от безнадежности. Профессор Слагхорн любезно согласился выделить ему полчаса времени в выходной, давая возможность закрыть долги. Все это катится в тартарары уничтоженной надеждой вместе с таким же уничтоженным зельем.

Умиротворяющий бальзам — сложное варево, требующее предельной точности и полного сосредоточения. А завтра с утра, когда хаффлпаффская гостиная превратится в шумный муравейник, ничего из этого у него не будет. Как и ингредиентов — помимо рога, остатки черемичного сиропа тоже оставляют желать лучшего: по стенкам флакона едва можно набрать пару капель.

Варить нужно сейчас, другого шанса не предоставится. Насколько отчаянно будет ограбить профессора и предоставить ему зелье из его же запасов?

Не настолько, как скатываться по отметкам в глубокую яму из-за личных переживаний и нахлынувшей апатии. Уэйну во что бы то ни стало хочется восстановить свое честное имя нечестным путем.

Он взмахивает палочкой, опустошая котел простым Эванеско, и прячет тот под шкаф, чтобы не относить в комнату и не тревожить спящих соседей.

Главное во всем этом деле — не сделать хуже и не попасться. Уэйн и так ходит по краю лезвия в последнее время, заставляя камушки в песочных часах его факультета исчезать за каждый промах. Эбботт выест весь мозг нотациями, если его авантюра потерпит крах. Выест и Макмиллану, которому придется ради приличия побурчать, хотя самому будет хотеться заржать во весь голос. Ну, а разочарованного взгляда крохи Чолдентона сердце Уэйна так вообще не выдержит.

Он обещает себе быть осторожным. Как можно тише пробирается через бочки, но сразу же на выходе натыкается на двух второклашек, что стоят возле картины с фруктами. Как только они замечают друг друга, воцаряется тишина, которую в итоге нарушает сам Хопкинс сдавленным кашлем

— А вы не слишком малы, чтобы бродить после отбоя? — наигранно строго спрашивает он, сощуриваясь и скрещивая руки на груди. Судя по испуганным и побледневшим лицам, малые наверняка приняли его за старосту. Уэйн не удивится, если малышня окажется с гриффиндора. — Ну чего языки проглотили? Эх, вы… Всему вас надо учить.

Остается год с небольшим до того момента, как он покинет стены родного замка. Уэйн считает своим долгом до этого события передать все накопленные о Хогвартсе знания. Тем более, такие базовые, как проход на кухню. Без лишних слов он оттесняет детей от портрета, чтобы пощекотать нарисованную грушу. 

— Не стоит благодарностей, — бросает он через плечо, театрально откланиваясь. — И не забудьте: я вас не видел, вы меня — тоже.

Винтовая лестница сменяется каменными коридорами, а те уже плавно перетекают в чужие холодные подземелья. Удивительно, что в его гостиной всегда тепло, хотя она тоже находится на уровень ниже первого этажа.

Старательные тихие шаги отдаются слышимом эхом, как бы сильно он не пытался идти бесшумно. Уэйн не торопится, прислушивается к каждому звуку и шороху, что наполняют слизеринские владения: где-то капает вода, а где-то словно гуляет ветер. Никаких голосов, никаких признаков чужого нахождения, но от этого прогулка не становится менее тревожной.

До спасительной кладовки уже рукой подать. Он оглядывается, достает палочку и с мягким щелчком отмыкает дверь. Там, среди банок, склянок и пыльных флаконов царит нечто среднее, между порядком и хаосом. Как было при Снейпе, так и осталось при Слагхорне.

— Ну, госпожа Фортуна, не подведи на этот раз, — шепчет он, закидывая голову к закопченному потолку. Есть ли шанс немного подремать перед утренним походом к профессору?

Уэйн подсвечивает полки волшебной палочкой, перебирая завалы в поисках необходимого. Здесь есть абсолютно все: и жало брюховертки, и яйца огневицы, и банка пауков. И даже семена клещевины, которые он вот-вот готов насыпать себе огромной горстью в рот, если не найдет драккловы единорожьи рога.

Время от времени он прислушивается к тишине коридора на предмет инородных звуков. Инородным становится он сам, когда сбивает склянку с какими-то камушками. Стекло бьется на множество осколков с отборным грохотом и разлетевшимся по всему помещению содержимым. Хокинс, что не в силах сдержаться, завывает во весь голос, сопровождая свои страдания всеми возможными ругательствами, приходящими в голову.

Это катастрофа. Кошмар. То ли мерещится, то ли в ушах уже звучит голос слизеринского декана, нашептывающий о наказаниях с пугающими подробностями. Уэйн нервно сглатывает, судорожно пытаясь устранить беспорядок, но палочка падает из рук в качестве финального аккорда всей симфонии неудач.

Нет, последним аккордом становится испуг, когда другой, не снейповский голос, заставляет обернуться и схватиться за сердце. К счастью, вместо угрюмой рожи, украшенной копной сальных волос, видит вполне себе хорошенькую опрятную девчонку. Слизеринка, вроде бы, если не подводит память.

— В курсе. И? — Уэйн выгибает бровь, стараясь придать своему лицу такое выражение, будто никто не застал его врасплох и не напугал до смерти. — Раз стоишь здесь, то пойдешь как сообщница. И вообще, не тебе меня учить — сама же вон ходишь после отбоя.

Слизеринка не выглядит спокойной, пускай и хочет таковой показаться. Уэйн щурится, пытаясь взглядом расколоть возведенную ледяную кромку. Ее предложение звучит заманчиво. Весьма заманчиво. Он провел в кладовке не меньше получаса, так и не обнаружив нужных ему ингредиентов. Да и отпускать девчонку одну, какой бы сильной и независимой она ни была, как-то не по-мужски.

— А я думал, тебя зовут «Сердечный приступ», — по-доброму усмехается, опуская глаза на протянутую руку. Колеблется, но все же пожимает, добавляя: — Уэйн. Подожди, прежде, чем мы уйдем, я должен замести следы преступления.

Хаффлпаффец вытаскивает из-под осколков палочку, заставляя неизвестные камушки вернуться обратно в восстановленную склянку.

— Я же правильно понимаю, что ты ведешь меня за пределы школы? — следы взлома стираются, как только Хопкинс захлопывает дверь. — По закону подлости, на выходе обязательно кто-то будет стоять, так что ради приличия стоит накинуть дезиллюминационное. А вообще, если захочется меня еще раз позвать — МАЛО ЛИ — то зови днем.

Уэйн не так часто покидает Хогвартс в ночное время суток, но прецеденты были. Экспертом себя не считает, однако знает, где лучше пойти, чтобы снизить вероятность встречи с нежелательными личностями. Хотя, кажется, его спутница, в этом вопросе разбирается куда лучше.

— Постой, — в последний момент он успевает ухватить птичку за полупрозрачный локоть, уловив впереди меланхоличную призрачную фигуру профессора Бинса. — Наверное, лучше перестраховаться и пойти другим путем. Есть идеи?