а еще выдают лимонные дольки здесь наливают сливочное пиво
Атмосферный Хогвартс микроскопические посты
Drink Butterbeer!
Happiness can be found, even in the darkest of
times, if one only remembers to turn on the light

Drink Butterbeer!

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Drink Butterbeer! » Great Hall » 09.05.97. перевоспитание носатого дятла


09.05.97. перевоспитание носатого дятла

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

https://64.media.tumblr.com/2182057a7e0913caed23c6cb788ccca0/tumblr_inline_pkvo7klcLP1rooebp_250.gifhttps://64.media.tumblr.com/422e5d44b3531872fdc7cb0909aadcc7/9a164aa6c558c762-ff/s540x810/e9e6f13633bb9786f52d64237580132d49ab878c.gif
Тони и Эрика
09.05.97.
Библиотека

Бывает так, что ты хочешь выписать все чувства на бумагу, а потом ее просто...СЖЕЧЬ.
Но бывает и так, что эту бумагу находят раньше тебя и вот ты уже сам на костре.
Горишь.
То ли от стыда.
То ли от новых чувств к той, которая должна быть забыта.
Но не волнуйся, Тони, ты не один.
Рядом всегда Эрика, которая готова подбросить дровишки лишь бы ты догорел быстрее.
Ибо ты посмел обидеть ее подругу.
Хотя погодите-ка...

+3

2

Староста пришел в библиотеку и забился в дальний угол, прячась от всех, так как не знал, куда себя деть. Внутри было так тесно от боли, будто она обрела вес и форму, пульсируя под ребрами, сжавшись в узел, который невозможно развязать, только выписать. И тогда взгляд наткнулся на фразу в старой еврейской книге, будто услышанную из уст деда: если хочешь очистить сердце свое от горечи, выпиши все, что терзает душу твою, проживи и отпусти.

Энтони впервые за долгое время не спорил ни с собой, ни с миром, просто опустил перо в чернила и позволил себе быть слабым, настоящим, живым, потому что если не дать этой боли выйти сейчас, она навсегда останется в нем.

Он писал, не думая о выражениях, не думая о фильтре. Писал, что бы сжечь это потом, поэтому и не врал и не пытался казаться крутым в этих строчках.

Я думал, что люблю Падму. Нет, честно, я долго так думал.
Но оглядываясь сейчас на все, что я понял за последний месяц, могу наконец-то себе признаться. Это была не любовь.


Да, конечно, это была любовь на четвертом курсе и даже на пятом. Когда я так отчаянно пытался ее добиться, изо всех сил стремился ее впечатлить, дарил ей подарки, которые не трогали ее сердце, писал ей записки, на которые она отвечала из вежливости. Но потом... потом это превратилось в привычку, в навязчивое желание окупить все потраченное время, в наваждение, которое смогла разрушить только Фэй.


Данбар! Фэй Данбар!

Ты смеешься надо мной, мой еврейский Б-г, или как? Зачем ты заставляешь меня проходить через это? Из всех девочек в этом проклятом замке, почему именно она? Та, которая дразнит меня "Тоник-гномик" и при этом смеется так заразительно, что я даже уже не нахожу сил на нее обижаться?

Я не хочу больше скучать о ней, вспоминая, как держал ее руку в своей на уроках, когда мы отрабатывали заклинания в парах. Как ее пальцы были теплыми и удивительно нежными для такой упрямой девчонки.

Не хочу зажмуриваться от внезапного наваждения, принесенного запахом ее волос в те моменты, когда нас как дураков сталкивал этот проклятый кулон. Запах яблок и особых трав, которые я вдыхал лежа на ее постели. Он теперь преследует меня даже во сне.

Не хочу вспоминать, что эта самая Фэй Данбар совсем не такая, какой я считал ее всегда. Не просто досадливая задира, а умная до мурашек, веселая  до слез, увы, моих, честная до прямолинейности, упрямая до колик в животе и до скрежета в зубах такая же верная. Та, с которой можно спорить до хрипоты, и все равно хотеть быть рядом.

И красивая. Как я раньше не мог замечать, что она такая красивая? Сейчас мне кажется, что каждая ее веснушка заслуживает быть пойманной и поцелованной. Даже мозоли на руках после квиддичных матчей, которые я бы заботливо обрабатывал мазью. И эти напряженные плечи, к которым я хотел бы снова прикоснуться, пытаясь ей напомнить, что ей не обязательно быть всегда такой сильной. Не послушает, правда. Она никого не слушает.

Я больше не хочу. Не хочу скучать по тем вечерам, которые мы проводили вместе. По тому как я мог быть рядом с ней в любой момент и ни у кого не было вопросов, даже у нее. Не хочу искать ее взглядом каждый раз в коридоре, в Большом зале, на уроках. Не хочу придумывать поводы подойти к ней, заговорить, просто чтобы хоть немного побыть рядом лишь потому что мне это нравится. Ведь каждый раз, когда она мне улыбается, что-то во мне сжимается, будто бы я снова верю в то, что у меня есть шанс.

Дурак! Какой же я наивный глупец! Я заигрался и сам не заметил, как влюбился. Влюбился пытаясь добиться любви другой. Теперь это меня убивает. Я заслужил это, знаю, что заслужил. Я заслужил остаться один. Она не любит меня. Как и Падма не любила, Данбар не сможет увидеть во мне что-то большее. Особенно после всего, что было.

Так что мне делать? Забыть? Я не могу. Позволь же мне быть ее другом, дай мне на это силы. Я научусь, обещаю, что научусь ни на что не надеяться. И буду прятать эти чувства так глубоко, что даже сам забуду о них. Можно ведь так?

Пожалуйста, пусть меня отпустит. Я всего лишь человек. Маленький, глупый человек, который не властен над собой и другими.

Забери у меня эту надежду, мой Б-г. Забери. Как можно скорее.

Внезапный оклик Терри прозвучал как будто из другого мира — живого, шумного, где все по-прежнему и где никто не знает, что внутри Энтони только что плакало что-то очень честное и хрупкое. Блондин вздрогнул, поспешно сложил письмо и вложил его между страниц старой книги на столе лишь бы лучший друг не видел, что он вообще что-то писал. Просто спрятал, как прячут рану под одеждой. Поднялся слишком резко, чувствуя, как перо еще дрожит в пальцах.

Стыдно ведь такое показывать кому-либо! Да и писал он это лишь бы вылить чувства на бумагу и уничтожить. Сейчас он по просьбе друга удалится на пару минут, что бы помочь Буту и затем он сможет вернуться за своей нелепой молитвой. Вернуться и сжечь. Так ведь нынче избавляются от боли?

Отредактировано Anthony Goldstein (10.06.25 07:08)

+2

3

Эрика снова злилась. На этот раз из-за приближающего матча между Слизерином и Хаффлпаффом. Как сказать своему парню, что ты не придёшь за него болеть, потому что играет брат? А у брата это, между прочим, последняя игра, и она явно важнее, чем очередная игра в конце учебного года. Но это ещё половина беды. Нужно сделать ещё столько всего. Покраска волос, несчастные серебристо-зелёные помпоны. Первокурсники работают очень медленно, за что получили нагоняй. Если они снова пропустят назначенный срок, то она напишет им самое худшее эссе в их жизни и отчихвостит по самую бороду Мерлина.
Выпустить пар Эрика может только в одном месте - в библиотеке. И даже там её умудрились разозлись. Видите ли, нужная ей книга у того 'миловидного блондина'. Да мадам Пинс его видела вообще? Энтони миловидный? Да ему его волосы нужно вырвать без возможности восстановления! Эрика садится недалеко от Тони и читает повторно курс травологии (с самой первой странички!), внимательно следит за столом Тони, выжидая пока тот отлучится.
Она бы могла просто попросить у него книгу, но это ведь Энтони /самый предательский предатель из всех предателей/ Гольдштейн. Строит из себя не пойми кого. Из-за него Фэй вся сама не своя.
Что последнее время происходит с этими мальчиками? Сначала Эдвард, потом Энтони, кто следующий? Совсем обезумели. Весна что ли в голову ударила.

Эрика ухмыляется, когда Энтони уходит вслед за Бутом.

Да-да, иди, да побыстрее.

Украдкой оглядываясь, совсем не стесняясь, тащит с его стола книгу. И довольная собой возвращается к себе на место. Какая она умница.
Эрика вдыхает аромат старой книги, поглаживает ту по корешку и открывает её. Чувствует, как приятное тепло разливается по телу, а волна злости отступает куда-то, где ей и положено быть.
Толипан перелистывает страницы и неожиданно натыкается на небрежно свёрнутый пергамент. В том, что это его пергамент, она не сомневалась. Кто ещё мог так небрежно свернуть лист? Только этот подлый предатель.

Эрика без зазрения совести раскрывает пергамент и начинает читать. По началу скептическое выражение лица меняется на неприкрытый шок, глаза округляются, а щёки становятся пунцовыми. Девушка понимает, что не должна это читать, что письмо принадлежало не ей. Энтони не хотел бы, чтобы кто-то без спроса заглядывал ему в душу. Но Эрике было плевать, она не могла остановиться, вчитываясь в следующие строки с большей жадностью.
Эрика сочувственно выдыхает и закрывает на секунду глаза, понимая, что Энтони однажды разбили сердце. Как совсем недавно разбили сердце её сестре. Эти любовные вещи последнее время трогали её до глубины души.
Письмо пропитано искренней любовью, теплом и огромной болью, что одолевает Энтони. За своей улыбкой он прячет разбитое /уже во второй раз/ сердце. Эрика не понимает, почему нельзя просто сказать Фэй о своих чувствах? Она ведь тоже мучается, он что не видит?

Почему вокруг все ведут себя как придурки?

Не думая ни секунды, Эрика вскакивает со своего места, хватает сумку и пергамент и рыскает по библиотеке в поисках Тони.
- Я забираю его, - бесцеремонно жёстко Эрика хватает Энтони за кисть и тащит его за собой из библиотеки. Пользуясь тем, что парень находился в явном шоке, ей это удалось без особого труда.
Конечно, она могла бы устроить ему разбор полётов и в библиотеке. Но там шуметь нельзя, как известно, а сейчас она просто не может сдержать своих чувств.

- Это что? - Эри тычет пергаментом почти Энтони в нос. Голос практически перешёл на крик, стоило им только переступить порог библиотеки, глаза налиты яростью. - Ты совсем одурел?!

Кажется, общение с Фэй влияет на Эри не лучшим образом. Иначе откуда в её лексиконе появились такие слова? Но по-другому она свою мысль выразить не могла, он ведь и правда одурел.

+1


Вы здесь » Drink Butterbeer! » Great Hall » 09.05.97. перевоспитание носатого дятла