Шеймусу казалось, что он должен был задавить слизеринца — тяжесть в теле была просто невероятная, — но Нотт остановил его так, будто он весил не больше мешка с перьями. Недоумение ещё не успело сформироваться в мысль когда голова Финнигана вдруг дёрнулась в сторону от нового удара — в ушах зазвенело, во рту снова разлился металлический привкус. Сразу следом исчезло давление и появилась возможность дышать.

Парень качнулся, едва устояв на ногах. Стена за спиной была единственным, что не давало ему рухнуть. Тяжело, со свистом дыша, он вновь поднял голову, с некоторым трудом воспринимая то, что говорил Нотт. Почему в кабинете вдруг стало так темно? Финниган сплюнул кровь на пол, вытер рот тыльной стороной ладони. Ухмыляться было тяжело, но он попытался.

— Заботливый... какой... — на каждое слово приходился короткий вдох.  — Мамочка... гордилась бы...

И не дав Нотту ответить, он снова бросился вперёд — неуклюже, шатаясь, почти падая, но с той же упрямой яростью, замахнувшись для удара.

Отредактировано Seamus Finnigan (25.12.25 02:56)

Последнее, что почувствовал Финниган — боль. Страшную, всепоглощающую боль в груди, словно внутри разорвалась бомба. Из горла вырвался стон, и вместе с ним что-то тёплое хлынуло в рот и потекло по подбородку.

Кровь. Как много крови...

«Она всё равно не будет твоей», — пронеслась в его голове последняя злорадная мысль.

Мир качнулся, ноги подкосились. Пол вдруг начал приближаться так быстро, что Шеймус даже не успел понять, что падает, не успел выставить руки или подогнуть колени — тело просто перестало слушаться. Темнота окончательно сомкнулась над ним, поглощая всё — свет, звуки, боль, и он медленно провалился в её пустоту.

Отредактировано Seamus Finnigan (25.12.25 04:07)