Нервы Меган постепенно, по накатанной, тоже начинают сдавать. Пока Мордред не скрывает своего раздражения, пока каждое его действие, каждое произнесенное им слово оставляют после себя пепелище, Ровсток глубоко дышит. Считает до десяти. Потом до пятнадцати. Пока вовсе не сбивается со счета.
Ее терпение не измеряется в числах.
- Что? Я к тебе лезу? – пузырек бадьяна, зажатый в кулаке, нагревается, стекло становится скользким, его сложнее удерживать, но слизеринка не обращает внимания, для нее не имеет значения, даже если он выпадет у нее из рук и громко, со звоном, разобьется о каменный пол. Она поджимает губы и часто моргает, чтобы позорно не расхныкаться от обиды – еще один вдох, задранный нос и презрительная усмешка.
– Пошел ты к импам, Мор! – огрызается Меган, но взглядом то и дело возвращается к его напряженному силуэту, искоса поглядывает, как он продолжает мучить ни в чем не повинную виолончель, потому что, кроме нее, в ближайшем радиусе не осталось никого, на кого бы слизеринец уже не спустил пар. Ровсток бесит, что она – одна из них. Что она – как старая школьная виолончель.
Она даже собирается подняться со стула и демонстративно усесться за рояль, но его уже занимают Питер и Кинжал, премиленько смотрящиеся друг с другом, когда прижимаются плечом к плечу. Ай, к дракклу, она не какая-нибудь трусиха или истеричка, чтобы так просто сбегать при малейшем унижении, это не ее проблемы, что Вэйзи что-то укололо в ее поведении, мог бы нормально объяснить, а не вести себя, как козел. Даже Астарот не ведет себя, как козел, по сравнению с ним.
- Ди, мне кажется, сегодня нужно будет повторить, - у Картер довольно неплохо получилось вернуть ей душевное равновесие после официального расставания со Слоупером, когда Меган точно также кипела внутри и норовила уничтожить все, что попадется под руку, но, в отличие от Мордреда, не допускала вольности устраивать расправу прилюдно. – Как тебе вообще удается оставаться такой спокойной? – Мэгги, наконец, прислушивается к красивой мелодии флейты, вырывающейся из отверстий инструмента, благодаря усилиям Дианы. Это смотрится настолько ладно, что на мгновение Ровсток замирает, приоткрыв губы, но затем наваждение исчезает, потому что Вэйзи снова решает навести суету. Салазар, дай ей сил, она ведь сама едва начинает играть на одной из выделенных обшарпанных гитар, но сегодня, видимо, не судьба блеснуть музыкальными талантами. Впрочем, слизеринке все равно гораздо больше нравится петь, чем аккомпанировать.
- Ты ведь не собираешься… Да, собираешься, - позабыв, что она вообще-то в крайней степени оскорблена, Меган не успевает коснуться плеча однокурсника, ее пальцы лишь хватают воздух в том месте, где только что был он сам. – Мор, тебя ничего не смущает? Например, вот эта распрекрасная лужа крови на полу или славное липкое пятно на твоей одежде? Тоже кровь? Как удивительно! Самое время исполнить об этом душещипательную композицию.
Сарказм – как защитная реакция, скрывающая истинные чувства. Волнение. Сопереживание. Чертово желание помочь, хотя, стоило бы бросить Мордреда разбираться со своими ранами самостоятельно.
- Тебе нужно в Больничное крыло. Порез серьезный… Да, остался, - Мэг прикусывает язык, чтобы не добавить «ты же у меня его чуть из рук не выбил», но на удивление ее голос звучит гораздо спокойнее, нежели минутой ранее. Она почти радуется, что Вэйзи образумился.
Хотя, вполне вероятно, дело в том, что ему попросту становится хуже.
«И зачем схватил бубен? Он что, умеет на нем играть? А, ой»
Слава Мерлину, в этот раз достается не ей. Главное, чтобы Мордреду надоело психовать, а если при этом пострадает одна маленькая самодовольная гриффиндорка – что ж, впредь будет осторожнее. Это тоже опыт.
Мэг и сама как будто приходит в себя, хоть и с трудом сдерживается, чтобы не вынарливаться ему в унисон. Снова пододвигает стул ближе.
- Давай сюда, - по-хорошему, вылить бы бадьян Вэйзи на голову, но Ровсток аккуратно, чтобы не потревожить, берет его ладонь в свою, морщится от открывшейся нелицеприятной картины, и, протирая платком тыльную сторону, капает на рану несколько капель экстракта. – Пожалуйста, потерпи, это очень больно, - безэмоционально предупреждает она сразу, как только настойка соприкасается с его кожей. Стирает остатки, когда порез затягивается на глазах, и поднимает неуверенный взор. – Ты как?
[newDice=1:10:1:первая]
