Чарльз сидел на краю кровати, глядя на темно-зеленую парадную мантию, аккуратно разложенную перед ним. Мысли были совсем не об одежде.
Он думал о речи Дамблдора, которая прозвучит сегодня. Что директор скажет им, выпускникам, перед тем как они покинут эти стены навсегда? Казалось, он вырос слишком быстро, не успев оглянуться. Семь лет тянулись так долго и, одновременно, пролетели в один миг. Юноша провел рукой по волосам, отгоняя наползающую тревогу.
Мысли привычно скользнули к Эмбер — её улыбка всегда умела развеить даже самые мрачные мысли. Он был твёрдо нацелен на то, чтобы сделать её вечер по-настоящему запоминающимся. Отец бы страшно разозлился, узнав, что его сын проводит свой выпускной с маглорожденной, и Чарли усмехнулся этой мысли: ему нравилось то, что ему было всё равно.
Он поднялся и принялся одеваться: белая сорочка, жилет цвета мокрого камня, черные брюки. Лишь в последний момент, накидывая мантию и застегивая серебряную застежку, Стюарт бросил взгляд в зеркало. Высокий, статный молодой мужчина с чуть взъерошенными тёмными волосами смотрел на него из отражения. Он усмехнулся самому себе — беспокоился о чём угодно, кроме внешности, а в итоге всё равно получилось презентабельно.
Гостиная Гриффиндора гудела обычным гомоном голосов и смехом. Чарльз прислонился к спинке кресла у камина, наблюдая за привычной суетой. Гарланд крутил какой-то листочек у окна — речь, что ли, заготовил? Мимо прошел Лука, и они обменялись парой фраз о предстоящем вечере. Стюарт проводил его взглядом, затем снова перевел внимание на лестницу, ведущую в девичьи спальни.
И тогда она появилась.
Эмбер спускалась по ступенькам, и даже мантия не могла скрыть того изящества, с которым она двигалась. Что-то в её осанке, в том, как она держала голову, в лёгкой улыбке — всё это будто заставило остальных на мгновение замолчать и обернуться. Но Чарли не видел больше никого.
Мир сузился до неё одной — до светлых волос, уложенных вверх с непринуждённой элегантностью, до блеска в глазах, до едва заметного румянца на щеках. Мантия струилась вокруг неё мягкими складками, и ему не терпелось увидеть, что скрывается под ней.
Эмбер приблизилась, и он не смог сдержать влюблённого выдоха. Уголки губ сами дрогнули, складываясь в улыбку, которую было невозможно контролировать. Всё напряжение, вся тревога растворились, оставив только тепло, медленно разливающееся в груди.
— Для тебя? Всегда, — произнёс юноша тихо, и голос прозвучал так искренне, что слова перестали быть просто словами.
Он повернул лицо, позволяя её пальцам скользнуть по щеке и коснуться губ. Этот жест, такой нежный и привычный, заставил его прикрыть глаза на секунду. Затем Чарли обвил её талию, не удержавшись от того, чтобы запустить руки под мантию и нащупать мягкую ткань платья. Она была прохладной и шелковистой под пальцами, и это прикосновение вызвало в нём волну всепоглощающей нежности.
Он склонился и оставил мягкий поцелуй у неё за ушком, вдыхая тонкий аромат духов. Стюарт готов был забыть всё на свете лишь бы остаться в этом объятии. Отстраняясь, краем взгляда он успел уловить цвет платья — голубой. Этот цвет всегда шёл ей больше всего.
— Мне не терпится закружить тебя в танце, — сказал он чуть хрипловато, и в голосе звучало обещание. — И увидеть наконец, что ты прячешь под этой мантией.
Чарльз протянул ей руку, и она вложила свою ладонь в его. Они двинулись в сторону Большого зала, и по пути он то и дело переплетал их пальцы, не желая отпускать даже на секунду. Казалось, все волнения ушли куда-то далеко, пока они были рядом.
Большой зал встретил их сиянием тысячи свечей, парящих под зачарованным потолком. Воздух был наполнен их ароматом и слегка кружил голову. Звёздное небо мерцало так близко, что казалось протяни руку — и коснёшься созвездий. Они заняли места у самого края стола Гриффиндора. Харви тихо, но увлечённо делился планами на будущее, жестикулируя так активно, что едва не задел бокал с тыквенным соком. Чарльз вежливо кивал, вполуха слушая, но взгляд его медленно скользил по залу, впитывая каждую деталь.
В последний раз он сидел за этим столом. Эти стены видели его одиннадцатилетним мальчишкой на церемонии распределения — робким, но любопытным. Эти своды помнили его смех, первые заклинания, победы и поражения, поздние вечера в гостиной с друзьями. Этот стол, за которым он сидел семь лет подряд, окружённый одними и теми же лицами. Всё это — заканчивалось.
Речь Дамблдора вызвала в юноше калейдоскоп воспоминаний, сменяющихся один за другим, как кадры в магическом альбоме. Слова директора звучали мягко, но весомо, оседая где-то глубоко внутри. Он вспомнил первый полёт на метле — страх высоты и восторг свободы. Первую дуэль, когда уверенности в себе было столько же, сколько и страха поражения. Друзей, искренние разговоры в гостиной поздними вечерами, когда камин догорал, а за окнами сгущалась тьма.
И вспомнил августовский день в Лондоне, когда впервые увидел Эмбер вне стен школы — в её мире, таком чужом и одновременно притягательном.
[DrinkDice=1:8:0:Получение пергамента]
Он всё ещё улыбался этим воспоминаниям, когда она потянула его за собой к преподавательскому столу. Поднимаясь, Стюарт почувствовал, как немеют пальцы и напрягаются плечи. Профессор Дамблдор протянул ему свёрнутый пергамент, и на мгновение их взгляды встретились. Старый волшебник улыбнулся — тепло, мудро, с каким-то особенным пониманием — и Чарльз почувствовал, как к горлу подступил комок.
— Благодарю вас, профессор, — произнёс он слегка сиплым голосом, принимая свёрток.
Почему-то директор казался ему особенно старым сегодня. Морщины прорезались глубже, плечи чуть ссутулились под тяжестью мантии, и непрошеное ощущение, что он видит его в последний раз, никак не отпускало. Он кивнул ещё раз, стараясь запомнить это лицо, эту улыбку, и направился обратно, сжимая пергамент так крепко, будто боялся, что он исчезнет, стоит только ослабить хватку.
Но эти мысли развеяла Эмбер. Она протянула ему половинку лимонной дольки и, принимая её, Чарли не упустил случая коснуться её руки. Его пальцы задержались на мгновение дольше, чем было необходимо, и это простое прикосновение вернуло его в настоящее. Он тепло улыбнулся ей и присел рядом, чувствуя, как её близость прогоняет последние тени грусти.
— Похоже, — начал он тихо, склонившись к ней так, чтобы слышала только она, — всё, чего мы боимся, уже случилось. Мы выросли. Школа заканчивается. Детство осталось позади. И знаешь что? — Чарли сделал паузу, встречаясь с ней взглядом. — Мы всё ещё здесь. Вместе.
Когда он поднял глаза, парящий над ним значок выпускника вдруг испустил яркую искру, и над их головами расцвёл мини-фейерверк. Золотые и серебряные звёздочки рассыпались с мягким треском, мерцая и переливаясь, прежде чем медленно растаять в воздухе. Несколько голов обернулись в их сторону, кто-то засмеялся, восхищённо ахнул, кто-то зааплодировал.
Юноша усмехнулся, наблюдая за россыпью искр, поймал значок, затем снова посмотрел на Эмбер.
— Это наш вечер. Наш последний бал в этих стенах. И я хочу запомнить его именно таким — полным света, музыки и тебя рядом со мной.
Он протянул ей руку, и в его глазах плясали отблески свечей и звёздного неба над головой, а в груди теплилось то самое чувство, которое делало всё остальное неважным.
[nick]Charles Stewart[/nick][status]идеальный брюнет[/status][icon]https://upforme.ru/uploads/001a/2e/af/7/114669.png[/icon][pers]<b><a href="https://harrypotter.fandom.com/wiki/Stewart" target="_blank">Чарльз Стюарт</a></b>, 18 лет[/pers][info]Гриффиндор, 7 курс[/info]
Отредактировано Seamus Finnigan (03.11.25 20:53)
мем эдишн
